Тибор брезгливо высвободил руку и внимательно, словно впервые видел его, посмотрел на учителя.
— Теперь мне ясно, от кого исходит дурман, которым вы отравляете людей. Ну что ж, передайте господам офицерам: солдаты привезут домой революцию! И тогда посмотрим, кому придется закрывать глаза.
Лицо учителя побагровело, в уголках рта выступила пена.
— Антихрист! — взвизгнул он и бросился бежать, смешно, по-козлиному выбрасывая вперед ноги. За его спиной словно крылья летучей мыши развевались полы плаща. Добежав до ворот офицерского лагеря, он обернулся и крикнул: — Растопчите антихриста!
Солдаты — одни в замешательстве, другие посмеиваясь — глядели вслед обезумевшему старику. А Тибор как ни в чем не бывало пошел к крану сполоснуть свой котелок и столкнулся там с курчавобородым.
— Что будем делать? — спросил ефрейтор.
— Придется все начинать сначала. А тут еще вклиниваются между баррикадами Циммерманы, Винерманы… Вместо того чтобы идти с нами в ногу… Сколько развелось таких путающихся…
С горечью смотрели друзья на встревоженные лица солдат. Сегодня все в лагере старались пораньше лечь, русский начальник предупредил: с завтрашнего дня снова работать как следует. Значит, отдыхом надо дорожить!
— Пора и нам на боковую, — грустно сказал ефрейтор. — Мы тоже люди.
Он направился к бараку. А Тибор остался во дворе. Гнетущие мысли не давали покоя, и чтобы отогнать их, он стал ходить по двору — взад-вперед, взад-вперед. Темнело. На небе проступили звезды. Стояла тихая, безветренная, теплая ночь. Но эта тишина и безмятежность с особой силой подчеркивали горечь его раздумий. Сердце сжималось в ожидании недоброго. Тибор огляделся, стараясь отогнать тревогу, и но заметил ничего подозрительного — кругом была тишина, только взошла луна и залила все мягким голубым светом. «Как могли бы быть счастливы люди в такую ночь…» — с тоской подумал Тибор.
Вдруг со стороны сарая донесся шорох. Тибор подошел поближе. Ему показалось, что в тени сарая белеют две босые ноги… Кто-то притаился под навесом.
Он явственно слышал прерывистое дыхание. Уж не галлюцинация ли это?
Мелькнула лихорадочная догадка. За сараем забор, что отделяет их двор от офицерского лагеря! Офицеры?!
Он стоял неподвижно, не в силах отвести взгляд от белых босых ног. Ноги шевельнулись, и только теперь он увидел еще много ног. Не успел Тибор опомниться, как его бесшумно окружили босые люди. Все они были в офицерской форме. В холодных лунных лучах поблескивали наплечные нашивки… Кто-то бросился на него и зажал ладонями рот. Тибор вцепился зубами в эту ладонь и кулаком ударил кого-то в лицо.
Но тут что-то тяжелое, мягкое навалилось на Тибора, придавило к земле. Он задыхался, потом тяжесть исчезла, он попытался подняться, но понял, что распластанный лежит на земле и его крепко держат за руки и за ноги. В рот ему засунули тряпку. Люди молча окружили его.
Тибор лежал, а они медлили, не трогали его. От этого становилось еще страшнее.
— А теперь попрошу господина прапорщика приступить, — услышал Тибор властный приглушенный голос.
Он напряг все силы и поднял голову. Один из офицеров вынес из сарая какой-то предмет… Да это сапоги… Офицер, подпрыгивая, обулся. Что они задумали?.. И только когда под ногами прапорщика заскрежетали камешки, Тибор все понял. Сапоги с железными подковами… Ну, конечно, ведь Циммерман орал: «Растопчите антихриста!»
— Отойди подальше, — прозвучал все тот же властный голос.
Прапорщик отошел, а потом двинулся на Тибора, ускоряя шаг…
Тибор еще раз попытался вырваться, но цепкие руки держали крепко. Зловещий голос скомандовал:
— Начинай!
Черпая тень надвинулась на Тибора, и в тот же миг он почувствовал нестерпимую боль в груди, услышал, как треснули ребра. «Лучше бы сразу…» Теряя сознание, он еще слышал неумолимые, свинцовые слова:
— Топчи, топчи!
…А потом потянулись бесконечной вереницей дни и недели, исполненные мук и страданий…
Наступил февраль 1918 года.
В поношенном теплом тулупчике, опираясь на суковатую палку, шел по дороге Тибор.
Пусть изувечено тело, пусть еще плохо слушаются ноги, но на душе радостно и покойно. Революция победила — вот она, награда за все перенесенные мучения.
Тулуп подарили ему русские крестьяне, штатской одеждой снабдили надеждинские большевики-металлурги, палку вырезал русский солдат…