Бог ему судья!
Царица.
О чем-то страшном шепчут во дворце —
Он с английским послом наедине
О чем-то долго толковал, – я знаю —
Я догадалась – он жениться хочет
На чужеземке, а меня он бросить
Сбирается с Димитрием моим!
Захарьин.
Будь, дитятко, готова ко всему!
Царица.
Недаром сердце у меня щемило!
Захарьин.
Царица, он хотел сегодня утром
Быть сам к тебе. Не покажи и вида,
Что я с тобой об этом говорил.
Я буду здесь. Ты ж выслушай его
С покорностью и, что б он ни сказал,
Не возражай ни слова – будь нема!
Единый звук, единый вздох, движенье
Единое твое – и ты пропала!
Дай буре прошуметь. Еще, быть может,
Смягчится он покорностью твоею;
А если нет – я на свою главу
Приму удар, скажу ему открыто,
Что он бессовестно чинит!
Царица.
Боярин,
Спаси меня! Не за себя мне страшно!
Я хлопочу не о себе, ты знаешь!
Когда меня Иван Васильич взял,
Не радовалась я высокой чести;
И если бы со мной, тому три года,
Он развелся́, я Бога бы за то
Благодарила – но теперь, боярин,
Я не одна! Теперь я стала мать!
И если он жену возьмет другую —
Ребенок мой – мне страшно и подумать —
Мой маленький Димитрий – о боярин!
Сама не знаю, что я говорю,
Чего боюсь, не ведаю – но смутно
Мне чуется для Дмитрия опасность!
Усовести, уговори царя!
Тебя он чтит! Пусть он с тобою прежде
Обсудит дело!
Захарьин.
Дитятко-царица!
Кого он чтит! Я, правда, перед ним
Еще ни разу не кривил душою,
Но сам не знаю, как я уцелел!
Лишь одного на свете человека
Порою слушается он: дай Бог
Здоровья Годунову! Он один
Еще его удерживать умеет!
Царица.
О дядюшка! Не верь ты Годунову!
Нет, он не тот! Его смиренный вид,
Его всегда степенные приемы,
И этот взгляд, ничем не возмутимый,
И этот голос, одинако ровный,
Меня страшат недаром! Не могу я
Смотреть, когда ребенка моего
Ласкает он!
Захарьин.
Что ты, царица, что ты?
Помилуй! Годунов-то?
Вбегает девушка, запыхавшись.
Девушка.
Царь идет!
Сейчас здесь будет!
Царица (с испугом).
Дядюшка! Мне страшно!
Я не могу…
Захарьин.
Оправься поскорей,
Чтоб не заметил он чего! Отри
Скорей глаза!
Царица.
Ох, сердце замирает!
Захарьин.
Уйди ж на миг! Принарядись, а я
Приму его!
Царица уходит. Иоанн входит в сопровождении Годунова.
Иоанн (к Захарьину).
Что делаешь ты здесь?
Захарьин.
Царицы дожидаюсь, государь.
Иоанн.
Какое дело у тебя с царицей?
Захарьин.
Наведаться зашел к ней.
Иоанн.
Где ж она?
Захарьин.
Услыша голос твой, она пошла
Для милости твоей принарядиться.
Иоанн.
Могла и так остаться. От нарядов
Пригожее не будет!
(К Годунову, садясь.)
Продолжай!
Ты говоришь, что виделся с послами?
Годунов.
С обоими, великий государь.
Иоанн.
Ну, что ж?
Годунов.
Посол Елисаветин, Баус,
Стоит на том, что выдать за тебя
Племянницу, Хастинскую княжну,
Согласна королева; но о том-де
Он подписать не властен уговора,
Пока с царицей всенародно ты
Не разведешься; да еще прибавил,
Чтоб на Руси ты запретил торговлю
Всем иноземцам всяких государств,
Опричь одних лишь английских гостей;
На этом, говорит он, королева
Нам обещает дружбу и союз
И цесаря немецкого упросит,
Чтобы на Польшу двинул он полки.
Иоанн.
Благодарю сестру Елисавету,
Что нашей дружбой и худым родством
Не брезгает она! Но обойтись
Без милостей ее теперь мы можем
И цесаря не просим нам помочь.
Уже мы сами скоро за рубеж
Переведем полки. А что узнал ты
От польского посла? Какие земли
Сосед Степан за мир нам обещает?
Годунов.
Мы за вином, великий государь,
Сидели с ним до самого рассвета.
Гара́бурда хоть не природный лях,
А пить здоров и говорить охотник;
Но выведать я у него не мог,
С чем он приехал. Одному тебе
Открыться хочет он.
Иоанн.
Заране, видно,
Хвалиться нечем!
Годунов.
Утром прискакал
К нему гонец от короля. Напрасно
В глазах посла старался угадать я
Письма значенье. На лице его