Альгис: Пусть это будет один из тех восторженных придурков что по глупости попали в Особый Отряд.
Натан: (удивленно) А вам ведь действительно не все равно. Мало кто слышал про Особый Отряд. Конечно, мне трудно представить себе такого придурка здесь, в этой стране, но разве что теоретически…
Альгис: Да, именно теоретически.
Натан: Вы конечно ждете чего-нибудь вроде – "Своими руками задушил бы поганца!!". Раньше, много лет назад я бы так и поступил. А теперь все оно перегорело что-ли. Не знаю. Наверное просто вызвал бы полицию и сдал его как можно быстрее чтобы не испачкаться.
Альгис: И вы бы даже не захотели спросить его?
Натан: Спросить? О чем?
Альгис: (приподнимается) Что-же это мы как не родные, все на вы и на вы. Я за 30 лет как-то отвык выкать. Меня зовут (драматическая пауза)… Рувен Фаенсон. Тоже из Вильнюса и тоже из гетто,
Немая сцена. Натан пытается осознать сказанное
Натан: (растерянно) Но ведь вся семья Фаeнсонов… У меня на глазах… Лейтенант Клокке.
Альгис: Все верно. Энрикас Клокке застрелил их…
Натан: (машинально) Выстрелил в затылок.
Альгис: Да, в затылок. Всем, даже младшим, даже детям… Всем, кроме Рувена. Мне он выстрелил в лицо… А еще там была семья Лошоконисов…
Натан: (прерывает) Но как же вы?
Альгис: ..ты
Натан: (машинально) Как же ты?
Альгис: Ты знал Рувена? (Натан судорожно кивает) Помнишь, как несколько еврейских семей, в слепом порыве ассимиляции, послали своих детей в литовскую гимназию? Там еще были Рувен Фаенсон и Натан Йозефавичус. Так ведь, Натан?
Натан: (отходит на шаг) Так это ты?
Альгис: Учитель Лошоконис рассадил их среди литовских детей. Натану досталось сидеть…
Натан растерян, дезориентирован.
Натан: Альгис? Ты Альгис? Альгис Вайткус?
Альгис: Я был Альгисом Вайткусом.
Натан: И ты..
Альгис: Да, Альгис расстреливал людей в Понарах. Молодой, неопытный дурак.
Натан: Почему ты говоришь о себе в третьем лице.
Альгис: Не знаю. Мне так удобнее.
Натан: И ты убил Фаенсонов !?
Альгис: Нет, их убил Энрикас Клокке. А Альгис убил Лошоконисов.
Понары 1942.
Молодой Альгис и Энрикас Клокке – кепи вермахта, Альгис комментирует происходящее.
Энрикас: Тебе следует называть меня Генрих а еще лучше – господин лейтенант.
Молодой Альгис: Слушаюсь, господин лейтенант Генрих.
Энрикас: Не юродствуй, а то забуду что мы учились вместе. Ты узнал учителя Лошокониса? Впрочем это я был у него лучшим учеником, а не ты.
Альгис: Лучшим учеником был ты, Натан, но оговорка Энрикаса вполне простительна, ведь он так старался быть лучшим.
Молодой Альгис: Что он здесь делает? Да еще с женой и внуками?
Энрикас: Уже ничего. Он уже все сделал когда укрывал евреев. А теперь делать будешь ты. Помнишь, что следует делать с укрывателями?
Молодой Альгис: (без эмоций) Помню, господин лейтенант. Всех?
Энрикас: Да, всех.
Молодой Альгис: И детей?
Энрикас: И детей тоже. А ты что думал?
Альгис: Действительно, о чем же думал Альгис? Он уж точно не думал, что придется убивать своего учителя. И он не думал, что там будут дети. Похоже, он вообще не слишком думал.
Энрикас: А Рувена помнишь? Рувена Фаенсона. Именно его семью прятали Лошоконисы. Впрочем, Фаенсоны – это уже моя забота. А твоя – Лошоконисы.
Молодой Альгис: (выходит на авансцену) Вы когда-нибудь стреляли человеку в затылок? Они всегда падают вперед, так что при известной ловкости можно не запачкаться. Лишь бы ошметки мозга не брызнули во все стороны. Но и это легко отмывается.
Молодой Альгис возвращается и производит действия, описываемые Альгисом.
Альгис: Госпожа Лошокойне стояла в начале строя, но Альгис первым убил старого учителя. Почему? Не знаю. В его так хорошо знакомую лысину трудно было не попасть. Потом пришел черед его жены. У нее были распущены волосы и Альгис увидел, что она давно не красилась, волосы были уже наполовину седые. Война, подумал Альгис, где сейчас достать басму. У Лошокойне была целая грива полуседых волос и Альгис боялся, что пуля пройдет через них минуя голову. Но он напрасно боялся – пуля вошла куда надо.