Молодой Натан: Тетя Катя!
Санитарка: Ты вот что… Ты ближе подползи и слушай. А говорить тебе не надо, помолчи. (Натан приближается). Ты того особиста-капитана, с которым ты поцапался за Кольку Шувалихина, помнишь?
Натан пытается ответить.
Санитарка: Молчи. Знаю, что помнишь. Не знаю, что там между вами было, а только вырос у него на тебя немаленький зуб. Ты ведь на оккупированной территории был? Был. Так что он тебе немало крови попортит, а то и совсем погубит. Сволочь он еще та, не сомневайся. (приподнимается)
Молодой Натан: Тетя Катя!
Санитарка: Не дури! Ты там за окопчиком Пашку Вуколова видишь?
Молодой Натан: Так от него мало что осталось.
Санитарка: Оно может и к лучшему. Прости меня Господи и ты, Паша, прости. Документы пашкины я взяла, вот они. Вы с ним лицом схожи, а карточка тут та еще, вот и будешь ты Вуколовым Павлом Семеновичем. Родственников у него нет ближних, а семья вся под Смоленском полегла еще в 41-м, ну а сам Пашка не обидится. Был он хорошим мужиком и ты тоже будь. Рана твоя не опасная, но пару месяцев тебя продержат в госпитале. А там, дай Бог и война кончится. По-русски ты уже почти совсем чисто говоришь, так что все у тебя получится.
Молодой Натан: Не смогу я, ведь это чужая жизнь, не моя.
Санитарка: А ты Пашку вспомни, вы же дружили вроде, вспомни его и живи. За него, ну и за себя тоже.
Больница
Натан: Смотрел я на карточку и думал – действительно похож. Неужели бабушка согрешила с гоем? И я начал жить пашкиной жизнью. Вспоминал его и старался жить как он бы жил.
Альгис: А Энрикаса ты вспоминал?
Натан: Умеешь же ты по-больному… Все время я его вспоминал. Все время. И понимать я начал, почему он меня отпустил.
Альгис: Ну а что после войны?
Натан: После госпиталя я попал в другую часть и нас еще полтора года держали в Германии. Я все думал о гражданской жизни. Мне не хотелось ничего грандиозного. Поселиться бы в каком-нибудь райцентре, завести семью, растить детей, здороваться каждое утро с участковым милиционером. В общем, нечто прямо противоположное бурной еврейской деятельности… А в начале 47-го меня вызвали в кадры и направили в артиллерийское училище. Никто меня и не спрашивал.
Альгис: Совсем чужая жизнь, да?
Натан: Не совсем… Армейская жизнь, где все по уставу и где все неординарные вопросы кто-нибудь решает за тебя… Не этого ли хотел Натан Йозефавичус? Вот только лейтенант Клокке…
Альгис: А что лейтенант Клокке?
Натан: Да так, ничего…. В какой-то момент я почувствовал, что не волен над своей новой жизнью. Уже не я жил ею, а она жила мной. Особенно ясно я понял это на втором курсе училища…
Артиллерийское училище, 1949
Молодой Натан и Замполит – фуражка с черным околышем
Натан: Курсант Вуколов по вашему приказанию…
Замполит: Садись Вуколов. (после паузы, вкрадчиво) Что-ж это ты?
Натан: (встает) Товарищ…
Замполит: Сиди. Что с тобой, Вуколов? Ты, может быть, политику партии и правительства не одобряешь?
Натан: Да я…
Замполит: Или ты, может быть, с товарищем Сталиным не согласен.
Натан: (выкрикивает) Да согласен я!!
Замполит: Тогда я что-то не пойму. Все твои товарищи подписали… а ты?
Натан: Товарищ замполит, я же про этих безродных космополитов ничего не знаю. Как же не зная подписывать?
Замполит: Чего это ты тут умничаешь? Ты не знаешь, так старшие товарищи знают. Товарищ Сталин, которого Партия поставила над нами, он знает. А ты, значит, не доверяешь… Товарищу Сталину не доверяешь?
Натан: Да что вы!! Конечно доверяю, всецело доверяю.
Замполит: Верю!! Верю!! Это ты просто не подумав ляпнул, по молодости. (полу-угрожающе, полу-вопрошающе) Так ведь?
Натан: (угрюмо) Так точно.
Замполит: Давай, подписывай.
Натан: Можно вопрос?
Замполит: Какой еще вопрос? Что тут непонятного? (неохотно) Ну ладно, валяй свой вопрос..
Натан: Их расстреляют?
Замполит: Кого?
Натан: Ну этих… космополитов
Замполит: А твое какое дело? (пауза) Другому бы не ответил, но ты вроде мужик правильный, фронтовик. Нет, конечно не расстреляют. У нас просто так никого не расстреливают. Ну, может быть накажут как следует пару-тройку. Тех кто совсем непримиримые, как бы остальным для острастки. Ну.. ты подписываешь или нет?