Я уложила ее в постель.
К у р т. Все еще ревет?
Э в. Как дитя. Но это хорошо.
К у р т. Нервный криз. Изнеможение звезды после сольного выступления. (Идет с картиной к стене, намереваясь вновь повесить ее на место.) Спектакль, который она сыграла, можно было бы и за деньги показывать.
Э в. А как оплатим его мы?
К у р т. Что?
Э в. Какой монетой?
К у р т (резко поворачивается к ней, все еще держа картину в руках). Она же лгала, Эв!.. Два часа дурила нам голову. И ничего, абсолютно ничего близкого к истине, — готов поклясться в этом.
Э в. Но могло бы и быть.
К у р т. Все — ложь!
Э в. Но… красивая. В каком-то смысле.
К у р т (не понимая). Красивая?.. С каких это пор вранье стало красивым?.. Да еще кому — друзьям! (Снова поворачивается к стене, поднимает картину к гвоздю.)
Эв смотрит на него, затем неожиданно хватает стоящую перед кроватью диаграмму, подходит к мужу, решительно отнимает у него картину.
Э в. Разве ты не хотел повесить свои откровения на стену? (Вешает диаграмму на гвоздь.)
Оба отходят в центр комнаты, не глядя друг на друга. Эв прислоняет картину Мане к спинке кровати, рядом с другой диаграммой. Затем садится, обхватив голову руками.
С каких пор мы стали такими, Курт?
Курт бросил на нее короткий взгляд, отошел к окну.
Почему мы стали такими?
К у р т. Мы?.. Какими?
Э в (помолчав). Су верит в людей. По-своему. Только в себя у нее нет веры, поэтому ничего не получается.
К у р т. На помощь ей приходит фантазия.
Э в. Ты ни в кого не веришь, Курт. Только в себя.
К у р т (спасаясь, неуклюже переходя в наступление). Нас было трое, между прочим. Недостает еще одной характеристики.
Эв встает, его слова не задели ее. Несмотря на это, Курт еще больше растерян.
(Подходит к ней.) То, что ты сказала… (Медлит, чувствуя свою беспомощность, поскольку Эв отнюдь не пытается ему помочь.) Что ты… (Выдавил наконец.) Что у тебя с кем-то было?
Э в. Ничего не было.
Оба молчат. Курт чувствует, что она сказала не все и что она в таком состоянии, что вот-вот скажет.
Два года назад. (Садится на тумбочку перед своим трюмо.)
Курт сел на кровать. Они не смотрят друг на друга.
Он был совсем другой. Не такой, как ты. Только не спрашивай, какой.
Курт встает, подходит к окну, смотрит вниз.
Э в. Я считала минуты, когда удавалось с ним поговорить. Была счастлива, когда молча шла рядом.
Курт резко поворачивается к ней. Он в самом деле потрясен.
Не смотри на меня так… Ничего не было… Или нет, все-таки… Иногда я верила в то, что решусь изменить тебе. Говорила себе, что уже только этими мыслями я обманываю тебя. А раз так — почему нет?
К у р т (после паузы). Ты никогда не давала это почувствовать.
Э в (горько). Ты никогда этого не замечал.
Курт хотел что-то сказать, но промолчал.
Но ты прав. Я тщательно скрывала. Этого не должно быть, вбила я себе в голову. Ради наших детей, этого не должно было быть.
К у р т (помолчав, робко). Тебе это было трудно?
Э в. Да. Все-таки… Были минуты, когда я… была полна решимости пойти к нему. Когда думала, что вправе поставить мое чувство выше всего. Была уверена в этом. И не испытывала стыда… в эти минуты.
К у р т (напряженно). Если ты… Я хочу сказать, что не стану тебе мешать.
Э в. Ах, какой благородный герой… (Просто.) Это прошло.
Неожиданно подходит к нему, щелкает его пальцем по носу.
В этом есть даже что-то вроде сочувствия.
Это же было уже два года назад.
К у р т. Наш брак был… в такой опасности. А я даже не знал.
Эв подходит к шкафу, приводит там в порядок платья после штурмового налета Су.
Э в. А я и не говорю, что это угрожало нашему браку. Но это могло бы сделать его… более осознанным. (Глядя на него в упор.) Или ты меня выгнал бы, если б узнал?
К у р т. Нет… (Смотрит на нее.) Нет, Эв.
Э в. Это ты только так говоришь.
К у р т. Определенно нет, Эв.
Э в. Су сказала бы: ты была дура, Эв, что не сделала этого. Обворовала себя.