– Но я не хочу потерять свою мысль! – сказал Драмокл. – Это очень важная мысль. Я хочу вспомнить ее через тридцать лет.
– Это куда сложнее, – заметил Фиш.
– А ты не мог бы заблокировать мою мысль и дать мне постгипнотическую команду вспомнить ее спустя тридцать лет?
– Подобную методику я с успехом применял к королю Отто. Он хотел думать о Гилберте и Салливане каждые шесть месяцев, не открывая мне причин своего желания. К сожалению, тридцать лет – чересчур долгий срок для надежного постгипнотического внушения.
– Но что-то ты можешь сделать для меня или нет?
– Ну, я могу закрыть вашу память ключевым словом или фразой. Затем ваше величество отдаст ключ какой-либо достойной доверия персоне, которая напомнит вам это слово по прошествии тридцати лет.
– Я могу доверить его воспоминателю. – Драмокл задумался. Хотя и не стопроцентно надежный, план казался приемлемым. – Какое слово ты посоветуешь в качестве ключевого? – спросил он Фиша.
– Я лично выбрал бы «шазаам», – ответил андроид.
Драмокл порылся в «Галактическом желтом справочнике» в поисках надежного воспоминатория. Выбрав Кларин, он собственноручно отвел свою космическую яхту в город Мерль и сообщил Кларе ключевое слово.
Вернувшись в Ультрагнолл, король вызвал Фиша еще раз.
– Теперь я хочу, чтобы ты запечатал мою память, как мы решили ранее, под ключевое слово «шазаам». Только прежде, чем ты начнешь, я должен обсудить с тобой еще один вопрос… Даже и не знаю, с чего начать.
– Не утруждайтесь понапрасну, мой король. Я уже привел все свои дела в порядок, поскольку, если я не ошибаюсь, вы намерены меня уничтожить.
– Откуда ты знаешь? – с удивленной усмешкой спросил Драмокл.
– Это элементарно, сир, для того, кто изучил ваш характер и уважает ваше стремление сохранить все в строжайшей тайне.
– Надеюсь, ты на меня не в обиде, – сказал Драмокл. – Я хочу сказать, ты ведь не такой, как живые люди, правда?
– У нас, андроидов, нет инстинкта самосохранения, – ответил доктор Фиш. – Позвольте мне лишь пожелать вам на прощание удачи на том блистательном поприще, что вас со временем ожидает.
– Благодарю тебя, Фиш, – сказал Драмокл. Прилепив клейкий шарик из голубого пластика к воротничку андроида, он воткнул в него светло-зеленый детонатор. – Прощай, дружище. А теперь приступай к работе.
Фиш включил наркопсихосинтезатор и приступил. (Драмокл не мог потом вспомнить своих последних распоряжений, поскольку велел Фишу перезаписать их на более позднюю дату.) Фиш закончил. Драмокл встал с операционного стола в полной уверенности, что ему только что сделали массаж, и ощутил желание срочно выйти на прогулку. Повинуясь постгипнотическому внушению, он удалился от лаборатории Фиша на сотню ярдов. Где и услышал взрыв.
Драмокл бросился назад и обнаружил, что доктор Фиш растерзан в клочья.
Король не мог себе представить, зачем кому-то понадобилось взрывать такого безобидного андроида. Ему и в голову не пришло, что он совершил это сам, поскольку взорванные андроиды не очень-то болтливы.
Доктор сделал свое дело на совесть, и Драмокл принялся править планетой, гадая по временам, каково же его истинное предназначение. Так продолжалось ровно тридцать лет.
Глава 4
После того как память завершила свой бег, Драмокл откинулся на спинку кресла и погрузился в размышления. Какая удивительная и неожиданная штука жизнь, думал он. Всего лишь час назад он томился и страдал, и ничего не светило ему впереди, кроме докучного управления планетой, которая прекрасно управлялась и без него. А теперь все переменилось, и жизнь его стала совсем иной – или вскорости станет. У него все-таки есть настоящая судьба! Чего еще желать человеку, когда он и так уже король, когда богатство его превосходит самые смелые мечтания алчности, а в постели у него перебывало бессчетное количество красивейших женщин из разных миров? Когда все это у вас есть, духовные ценности поневоле начинают обретать кое-какое значение.
Драмокл помедлил еще немного, восхищаясь собственным умом – вернее сказать, гениальностью, позволившей ему все так удачно устроить тридцать лет назад, чтобы сейчас, когда ему стукнуло пятьдесят, жизнь его наполнилась новым смыслом. Он не без труда оторвался от самолюбования.
– Клара, – сказал он, – ты заработала свой мешок с золотыми дукатами. Нет – я дам тебе два полных мешка и замок в деревне в придачу.
Король вызвал клерка, ведавшего вознаграждениями, и приказал выдать Кларе два стандартных мешка с золотыми дукатами и один стандартный замок в Монастырском графстве, где велел содержать ее в соответствии с режимом номер четыре.
– Ну, Клара, – сказал Драмокл, – надеюсь, ты довольна?
– Конечно, сир, – ответила Клара. – Но могу ли я поинтересоваться, что означает «режим номер четыре»?
– Коротко говоря, это означает, что ты будешь жить в своем замке, ни в чем не нуждаясь, однако не сможешь выходить за крепостные стены, а также принимать гостей и общаться с кем бы то ни было, за исключением слуг-роботов.
– О! – сказала Клара.
– Я ничего против тебя не имею, разумеется, – продолжал Драмокл. – Я уверен, что ты достойна всяческого доверия, старая леди, но ты ведь понимаешь: никто не должен пронюхать о том, что мне стала известна моя судьба – или вскорости станет известна. Иначе враги ополчатся против меня. Я не вправе рисковать столь важными вещами.
– Я понимаю, сир, и ценю ваше мудрое решение относительно моей жизни, принятое вами, несмотря на мою незапятнанную репутацию.
– Я так рад! – сказал Драмокл. – Я боялся, что ты сочтешь меня неблагодарным, а это было бы утомительно.
– Не бойтесь, великий король. Если мое заточение пойдет вам на пользу, я буду счастлива, пусть даже мне придется прожить остаток дней своих в одиночестве, без дружеской поддержки и не имея ни малейшей возможности потратить то золото, коим вы меня наградили.
– Знаешь, – сказал Драмокл, – об этом я как-то не подумал.
– Только не поймите меня превратно – я не жалуюсь, сир.
– Клара! – Драмокл задумчиво сплел на затылке пальцы и тут же расплел их, еле успев выхватить из волос дымящуюся сигарету и затушить ее в массивной серебряной банке из-под сардин. – Я скажу тебе, что я сделаю. Составь мне списочек своих друзей – человек двадцать, не больше. Я велю их арестовать по облыжным обвинениям, заточу в твой замок, и они никогда не догадаются, что ты об этом знала.
– Вы потрясающе великодушны, сир. Бог с ним, с золотом, которое я не смогу потратить. Это такая мелочь, что мне не стоило даже упоминать о нем!
– Насчет золота я тоже придумал, Клара. Один из моих клерков будет посылать тебе каталоги из лучших магазинов Глорма. Ты сможешь заказать себе все, что душе угодно. И я позабочусь, чтобы тебе предоставили королевскую скидку, которая достигает шестидесяти процентов от стоимости товара, так что дукатов тебе хватит надолго.
– Господь да благословит ваше величество, и да будет судьба ваша так же великолепна, как и ваша щедрость!
– Спасибо, Клара. Клерк-кассир в конце коридора все для тебя оформит. Только ответь мне еще на один вопрос: не говорил ли я тебе тогда, какая конкретно судьба меня ожидает и что я должен предпринять, дабы исполнить свое предназначение?
– Ни словечка, великий король. Но разве ключевое слово не открыло вам этого?
– Нет, Клара. Я вспомнил только, что судьба у меня есть и я должен что-то сделать для ее осуществления. Но что именно – не знаю.
– О господи! – сказала Клара.
– Впрочем, я уверен, что выясню это.
Клара присела в реверансе и удалилась.
Глава 5
Целый час Драмокл силился вспомнить, что, собственно, предназначено ему судьбой, но безуспешно. Подробности, указания, предписания, даже намеки, казалось, потеряны или же упрятаны невесть куда. Нелепая ситуация, прямо скажем. Что же ему предпринять?
Так ничего и не придумав, король спустился в Вычислительную палату посоветоваться со своим компьютером.
У компьютера была маленькая личная комнатка рядом с Вычислительной палатой. Когда Драмокл зашел туда, компьютер, развалившись на диване, читал «Общую тетрадь относительности» Эйнштейна и хихикал над математикой. Компьютер был самопрограммирующейся моделью Марк-Ультима, уникальной и неповторимой, созданной древней наукой Земли, которая погибла во время не объясненного до сих пор катаклизма, как-то связанного с аэрозольными баллончиками. Отто приобрел его в свое время за немалые деньги.