А потом со мной связался адвокат, именно со мной, я ведь уже стала совершеннолетней, а меня это факт здорово удивил. Я привыкла, что всеми делами в нашей семье заведует мама. И решает на семейном совете: что мы будем делать, что не будем. Единоличников мама не терпела, приучала, что все в семье решается сообща. А тут такой важный вопрос, и обратились лично ко мне.
– Анастасия Родионовна, вам необходимо приехать в Москву, чтобы решить вопрос с принятием наследства.
– Какого наследства? – обалдела я.
– Вы ведь в курсе, что ваш дедушка, Николай Михайлович, скончался две недели назад?
В тот момент, когда адвокат позвонил, я только что заняла место в аудитории перед лекцией, вокруг меня сидели люди, я настроилась на учебу, и поэтому никак не могла понять, чего от меня хочет незнакомый человек со строгим голосом, которому пришло в голову мне позвонить, да ещё называть «Анастасией Родионовной». Никто никогда меня так не называл, только в паспортном столе, когда я паспорт получала.
Про дедушку, то есть, его кончину, я, конечно, знала. Узнала, как и вся страна из выпуска новостей.
Я нервно кашлянула.
– Да, конечно. Я… соболезную семье.
– Я обязательно передам ваши слова, – любезно согласился адвокат. – Дело в том, Анастасия Родионовна, что вчера было вскрыто завещание Николая Михайловича. И там есть упоминание о вас.
– Обо мне?
– Да, – хладнокровно продолжал мужчина, – вы ведь являетесь его родной внучкой.
Я на всякий случай огляделась по сторонам. Всё вокруг казалось обычным и обыденным. А в то же время по телефону мне рассказывали какие-то невероятные вещи.
– Да, – пробормотала я, – наверное.
– Вы сможете приехать в Москву?
– Когда?
– В ближайшее время. Мы не будем ставить вам определенные сроки, но семья вашего отца ждет вашего приезда.
В моей голове его слова уложиться никак не могли. Семья моего отца ждет моего приезда. С чего бы вдруг? Мы чужие люди.
– Знаете, у меня сессия через несколько дней начнется…
– Мы вас дождемся, не переживайте. Удачи вам в сдачи сессии.
– Спасибо, – растерянно проговорила я, а собеседник на конце провода беззвучно отключился.
– Ты ведь не собираешься туда ехать? – задала мне мама конкретный вопрос, когда я вечером передала ей тему звонка адвоката. И категорично взмахнула рукой. – Делать тебе там совершенно нечего.
Я вздохнула. Если честно, об этом я подумала почти сразу, как закончила разговор с адвокатом. Что я не поеду, что делать мне там нечего, да и, скажем прямо, не хочу. На самом деле не хочу. Представить не могу, как я встречусь с отцом, с его семьей… Нам и сказать друг другу нечего будет. Мне даже любопытно не было на тот момент, честно-честно. Но потом… потом я подумала, что тема наследства в нашей семье – а у мамы и отчима к тому моменту родились двое детей, совсем не лишняя. Меня старались не обделять, платили за мои дополнительные курсы, оплачивали учебники и онлайн-программу, да и меня содержали, что скрывать. Как я ни старалась подрабатывать, если учиться полноценно, времени на подработку остается совсем немного, а потому зарабатывала я настоящие крохи.
– Он же обо мне подумал, – осторожно начала я. – Дедушка. Он что-то мне оставил.
– Настя, нам ничего не нужно!
– Нужно, – заупрямилась я, и, наверное, впервые посмотрела на маму с несогласием. – Нужно, мама. Даже если то, что он мне оставил, нечто символическое, возможно нам будет полегче. Возможно, я смогу оплатить что-то из своей учебы. Чтобы не отрывать от младших.
– Глупости, ни у кого ты ничего не отрываешь.
– Отрываю. – Я поводила ладонью по столу, набираясь смелости. Потом сказала: – Я поеду. И всё узнаю.