За ним уходят остальные, кроме Добрыяна.
Д о б р ы я н (зрителям). Вот так, дорогие товарищи. Не можем мы всем вам обеспечить бессмертие. Земля не выдержит. Да не все и достойны его. Придется вам самим решать, кто его заслужил.
Квартира Добрыяна. Утро. Настойчиво звонит телефон. Входит М а р и н а С е р г е е в н а, берет трубку.
М а р и н а С е р г е е в н а. Слушаю. Борис Петрович еще не проснулся. Да, не выспался… Ему всю ночь звонили… Да, по поводу бессмертия. Вы тоже? Позвоните, пожалуйста, позже… Прошу прощения, товарищ генерал, но я не могу его будить… Это вы здорово придумали. (Кладет трубку.)
Д о б р ы я н (входит). Кто там еще?
М а р и н а С е р г е е в н а. Генерал. Бессмертия требует.
Д о б р ы я н. Какой такой генерал?
М а р и н а С е р г е е в н а. Видно, отставной какой-нибудь. Времени у него много. Говорит, буду звонить, пока не добьюсь.
Д о б р ы я н. Тяжелый случай.
М а р и н а С е р г е е в н а. Поспал бы еще. Сам скоро ноги протянешь из-за этого бессмертия.
Д о б р ы я н. Кому-нибудь оно пригодится и после меня.
М а р и н а С е р г е е в н а. Еще бы!
Слышен телефонный звонок.
Вот, пожалуйста!
Д о б р ы я н (берет трубку). Слушаю. Да. Я вас слушаю, товарищ генерал… Встал… с вашей помощью. Говорите, пожалуйста, спокойнее, я ничего не разберу. Я бессмертие не распределяю… Я открыл закон, но не распоряжаюсь судьбами людей… Допускаю, что вы — самый лучший из генералов, но не мне в этом разбираться… Возможно, встретимся… Генерал-майор Доживалов? Да, да… Ну я рад, что у нас в запасе есть такие боевые генералы… Будьте здоровы. (Кладет трубку.) А почерк вроде не генеральский.
М а р и н а С е р г е е в н а (подходит к мужу, треплет ему волосы). Может, вздремнешь еще?
Д о б р ы я н (смотрит на часы). В институт надо. Ты не представляешь, что там делается.
М а р и н а С е р г е е в н а. Боря, неужели это правда?
Д о б р ы я н. Что?
М а р и н а С е р г е е в н а. Что мы будем жить вечно.
Д о б р ы я н. Кто-то будет.
М а р и н а С е р г е е в н а. Мы-то уж, наверное, будем.
Добрыян молчит.
Подумать страшно. Вечность… Это как безбрежный океан… Плывешь, плывешь, а конца все нет… И никогда, никогда не будет…
Д о б р ы я н. Похоже.
М а р и н а С е р г е е в н а. А что делать?
Д о б р ы я н. Не понимаю.
М а р и н а С е р г е е в н а. Занятие какое-то надо иметь.
Д о б р ы я н. Будем жить, так и занятие будет.
М а р и н а С е р г е е в н а. Вечно обед тебе готовить?
Д о б р ы я н. Обед готовить будет кому.
М а р и н а С е р г е е в н а. Значит, мне и этого не останется? Для большой жизни и дело нужно большое… Чтобы всего захватило.
Д о б р ы я н. Это правильно.
М а р и н а С е р г е е в н а. Давай подбирать мне специальность.
Д о б р ы я н. Выбирай, какая тебе нравится.
М а р и н а С е р г е е в н а. Времени много, любой можно овладеть.
Д о б р ы я н. И не одной.
М а р и н а С е р г е е в н а. А что, если надоест плыть?
Д о б р ы я н. Куда?
М а р и н а С е р г е е в н а. В безбрежность. Так опротивеет, что невмоготу?
Д о б р ы я н. Я не знаю, может ли так быть.
М а р и н а С е р г е е в н а. Тогда за борт, в пучину? В другую вечность?
Д о б р ы я н. Это будет уже антивечность.
М а р и н а С е р г е е в н а. Но буду я иметь на это право?
Д о б р ы я н. Думаю, что будешь. Но зачем такие мрачные мысли? Давай лучше о чем-либо другом.
М а р и н а С е р г е е в н а. Деток бы нам теперь… Нет нашего Валерика. Это сколько бы ему было уже!
Д о б р ы я н. Двадцать четыре.
М а р и н а С е р г е е в н а. Кем бы он мог быть, как ты думаешь?
Д о б р ы я н. По возрасту мог бы уже аспирантом быть.
М а р и н а С е р г е е в н а. Может, и внук был бы уже.
Д о б р ы я н. Мог быть и внук.
М а р и н а С е р г е е в н а. Побоялась я больше рожать. Сначала жилось трудно, а потом думалось — поздно. Старость нагрянет, а дети малые. Теперь и в самом деле поздно. А сколько у нас могло быть внуков, правнуков, пра-пра-пра-правнуков. И все бессмертненькие.
Д о б р ы я н. Не растравляй себя, Мариша.
М а р и н а С е р г е е в н а. А может, еще не поздно? Может можно вернуть мне жизненную силу? Ты ведь знаешь тайну всех этих секреций.