Ш у с т и к (окинув взглядом очередь). Сколько их здесь! И все в бессмертные лезут. Здорово, Банкир!
Б а н к и р. Не приставай.
Ш у с т и к. Не стесняйся, здесь все свои.
Б а н к и р. Заткни гавкало, говорю!
Ш у с т и к. В бессмертные подался?
Б а н к и р. А почему бы и нет?
Ш у с т и к. Бессмертие — это тебе не магазин, так просто не влезешь.
Б а н к и р (грозит кулаком). Ну, сволочь! (Уходит.)
Ш у с т и к (машет рукой). Пишите! (Идет дальше вдоль очереди.) Антону Ивановичу мое почтение!
Антон Иванович отворачивается, показывая свое нежелание разговаривать.
О, да вы поправились. Чтобы не сглазить, килограммов на двадцать, если не больше.
А н т о н И в а н о в и ч. Это не ваше дело.
Ш у с т и к. Да я ничего. Дай вам бог и дальше. Только, говорят, в бессмертие дверь узкая. С таким животиком и застрять можно.
А н т о н И в а н о в и ч. Я сейчас милиционера позову.
Ш у с т и к (с упреком). Милиционера… Эх, Антон Иванович! А помните, как я вас возил? Как мы с вами рыбку глушили, зайчиков на машине гоняли. А теперь — милиционера. А кого он хватать должен — тот милиционер?
А н т о н И в а н о в и ч. Такого блатняка, как вы.
Ш у с т и к. Я уже схвачен. Схватили, в автоинспекцию завезли, права отобрали, — скачи здоров! А у вас же, Антон Иванович, все впереди. Но бессмертный комитет — он ведь строгий. Слышали, что по радио передавали? Ему все на стол выкладывай: печенку, селезенку, почки. Насчет почек я не сомневаюсь: они у вас как у быка. А вот совесть… А ее ведь тоже придется на стол выложить.
А н т о н И в а н о в и ч. Чтоб ты провалился, выродок проклятый! (Уходит.)
Ш у с т и к. Еще одного доконал. (Стучит себя в грудь.) Вот бы кого председателем комитета избрать! (Присматривается к очереди.) А ну, кто тут еще мои знакомые?
Все опасливо оглядываются.
Пардон, мадам! Мы с вами где-то встречались.
М а д а м. Встречались.
Ш у с т и к. А где? Хоть убей, не помню.
М а д а м. В милиции.
Ш у с т и к. Замнем этот неприятный разговор. Желаю вам счастья в бессмертии. Вспомните там обо мне грешном. (Раскланивается и отходит.)
Входит В а с ю к с бутылкой в руках.
В а с ю к (осторожно оглядывается). Моча для анализов! Кому моча для анализов! Свеженькая. Сто граммов на рубль.
Ш у с т и к. Покажи, покажи! Чем это ты торгуешь?
В а с ю к. Во! Продукт первой необходимости. Своего производства.
Ш у с т и к. Местная промышленность. И как бизнес?
В а с ю к. Четвертую бутылку продаю.
Ш у с т и к. Да у тебя что… Фонтан забил?
Васюк шепчет что-то Шустику на ухо. Оба смеются.
Ну и ну! Неиссякаемый источник.
В а с ю к. Кому мочу для анализа?
На сцену с противоположных сторон входят Т о р г а л о и З а с т р е м и л о в а.
Т о р г а л о. Добрый день, Авдотья Степановна!
З а с т р е м и л о в а. Здравствуйте, Василий Дорофеевич!
Т о р г а л о. Давно я вас не видел.
З а с т р е м и л о в а. Где вам на меня смотреть. На молодых заглядываетесь.
Т о р г а л о. Ох есть еще на что посмотреть. С юных лет влекла меня к вам неведомая сила. Семен отрезал мне пути-дороги.
З а с т р е м и л о в а. Умер, бедняга.
Т о р г а л о. Пухом ему земля. Вы тоже о бессмертии беспокоитесь?
З а с т р е м и л о в а. Я еще хотела бы пожить. Вечно не вечно, а годков с тысячу не мешало бы.
Т о р г а л о. Что ж, если железы позволяют…
З а с т р е м и л о в а. Железы, слава богу, в порядке.
Т о р г а л о. А я вот сомневаюсь. (Рассматривает пузырек на свет.) Цвет мне не нравится. Эритроциты чего доброго.
З а с т р е м и л о в а. Могу поделиться.
Т о р г а л о. Боюсь. Может, тут колдовство какое-нибудь.
Оба смеются.
Так что ж, Авдотья Степановна. Может быть, наши тропки теперь сойдутся? Семен, бедняга, уже не помешает.
З а с т р е м и л о в а. А ваша Анна Михайловна? Разве тоже?..
Т о р г а л о. Нет, еще шевелится. Но бессмертие ей противопоказано. Скоро развяжет мне руки. Так что ж, мне вечно так бобылем и прозябать?
З а с т р е м и л о в а. Вечность… Ее еще надо иметь.
Т о р г а л о. Думаю, что все будет в порядке. Если и подведет какая-нибудь железа, так по старому знакомству за меня есть еще кому слово замолвить. И записочку дадут, если потребуется.