З а с т р е м и л о в а. А мне вместо железы вы тоже записочку покажете?
Т о р г а л о. Можете не сомневаться, Авдотья Степановна. Тут без всякого обмана.
З а с т р е м и л о в а. Да я не беспокоюсь. Это не трудно и проверить.
Т о р г а л о. Так договорились?
З а с т р е м и л о в а. Не будем спешить, Василий Дорофеевич. Впереди ведь целая вечность.
В а с ю к. Кому мочу для анализов? Папаша, а у вас не тот цвет.
Т о р г а л о. Вы слышите! Он тоже заметил. Что вы скажете!
З а с т р е м и л о в а. Парень здоровый. Тут с эритроцитами, видно, все в порядке.
Т о р г а л о с В а с ю к о м отходят в сторонку. Застремилова становится в очередь.
Входят О н и О н а.
О н. Что здесь такое?
О н а. Очередь в вечность.
О н. На тот свет?
О н а. На этом организовали. Ты разве не слышал? По радио передавали.
О н. Болтали что-то.
О н а. И нам бы следовало подумать.
О н. Сюда становиться?
О н а. А что? Ради вечности ведь.
О н. Да тут полвечности в очереди простоишь.
О н а. Отказываешься от бессмертия?
О н. Так сюда? С пузырьками? Разве твой старикан не раздобудет оправки о наших железах?
Приемная Добрыяна.
Г е н к а (входит). Мама моя — что творится!
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. А что?
Г е н к а. Столпотворение вавилонское. Своя своих не познаша. Нет того коллектива, той семьи, где бы люди не выясняли, кому жить вечно, а кому долго не артачиться и богу душу отдавать.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Мои соседи целую ночь шуровали. Он — кандидат в бессмертные, а она — бухгалтер и какая-то у ней недостача обнаружилась. Недостачу она покрыла, а пятно-то осталось. Так его бессмертие и улыбнулось.
Г е н к а. Так он что?
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. «Ты, говорит, меня живьем в могилу кладешь». «Вот и хорошо, — говорит она. — Вместе лежать будем». А так задрал бы нос и пошел бессмертную искать.
Г е н к а. Есть у меня пара знакомых. Голубки. Поклялись любить друг друга до самой смерти. А вышло, что она в бессмертные попала, а он за барьером остался. Так как ей теперь любить до смерти, если она бессмертная?
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Значит, до его смерти.
Г е н к а. Но как звучит такая клятва: « Я буду любить тебя до твоей смерти»?
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Так что же голубки?
Г е н к а. Подали заявление в комитет по делам бессмертия. Просят: туда или сюда, но чтобы вместе.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Значит, она бессмертием пожертвовала?
Г е н к а. Выходит.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Вот это любовь!
Г е н к а. А потом раскаиваться будет.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Что будет потом, никто не знает, но это — благородно, человечно, красиво.
Г е н к а. Заварил Борис Петрович кашу. Теперь, видно, и сам не рад.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Почему не рад? Величайшее открытие всех веков, как же тут не радоваться?
Г е н к а. Открытие-то открытие, но что с ним делать?
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Это пускай другие думают. Он свое сделал.
Г е н к а. Выпустил джинна из бутылки, с которым никто справиться не может. Пришел уже?
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Пришел. Запыхавшись, галстук на боку, пуговицы в пиджаке повырваны…
Г е н к а. Бессмертные? На ура подбрасывали?
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Смертные напали.
Г е н к а. За галстук брали?
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Из машины вытащили: давай бессмертие, а то мы вытряхнем из тебя твою бессмертную Душу.
Г е н к а. Вот она — голгофа великого открывателя. Раньше бы на костер поволокли. Вот и сделай добро людям.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Добро это у них по усам текло. Это ведь люди как бы второго сорта.
Г е н к а. Смертники? Как мы с вами?
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. А вы разве не попали в бессмертные?
Г е н к а. Недопрыгнул. Говорят, болтуны там не нужны.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Вы же помогаете Борису Петровичу.
Г е н к а. Люди алмазы добывают, но это не значит, что они могут их в карман класть.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Я вот думаю — а что, если такой бессмертный вдруг свихнется.
Г е н к а. Например?