А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Мало ли что. Пить начнет или развратничать.
Г е н к а. Я думаю, таких убивать будут.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Что вы! Какой ужас!
Г е н к а. А что с ним делать? Сам он не умрет. А кому нужен вечный пьяница или развратник?
Слышен звонок из кабинета Добрыяна.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Видно, отдышался. Пойду хоть пуговицы пришью. (Уходит.)
Г е н к а (один). Вот тебе и бессмертие! Досрочно умрешь от такого бессмертия.
Н а т а ш а (входит). Ждешь?
Г е н к а. Думал зайти, да, видно, не стоит. Не в настроении наш шеф.
Н а т а ш а. А что с ним?
Г е н к а. Напали на него. На улице.
Н а т а ш а. Побили?
Г е н к а. Попугали. За галстук подержали.
Н а т а ш а. Побьют еще.
Г е н к а. Не сомневаюсь.
Н а т а ш а. А я думаю зайти.
Г е н к а. Тебе можно. Бессмертной с бессмертным есть о чем поговорить. Проблема вечности, как никак…
Н а т а ш а. Для меня уже решена.
Г е н к а. И что?
Н а т а ш а. Дуля с маслом.
Г е н к а. И тебе дуля? Знаешь что, Наташа… Давай плюнем мы на это синтетическое бессмертие. Поженимся, народим кучу детей, дети — кучу внуков, внуки — кучу правнуков, — вот тебе и бессмертие.
Н а т а ш а. Банально.
Г е н к а. Неромантично, зато здорово.
Н а т а ш а. И скучно.
Г е н к а. Ну, я бы не оказал. Занятие веселое. (Пытается ее обнять.)
Н а т а ш а (отталкивает). Пошляк. (После паузы.) Я о другом думаю.
Г е н к а. О чем это, интересно?
Н а т а ш а. Бессмертного Мафусаила я вырастила?
Г е н к а. Ну, не ты одна.
Н а т а ш а. Я за ним ухаживаю.
Г е н к а. Так и что?
Н а т а ш а. А то, что бессмертие у меня в руках.
Г е н к а. Как это?
Н а т а ш а. А так.
Г е н к а. Отравишь?
Н а т а ш а. Я его выпущу.
Г е н к а. Так он же все равно останется бессмертным.
Н а т а ш а. В этом все и дело. Знаешь, сколько он самок может оплодотворить?
Г е н к а. Я думаю! Бессмертному все они будут на шею вешаться.
Н а т а ш а. Тысячи. И каждая будет давать бессмертное потомство. Три раза в год. По семь-десять крысят. И все бессмертные. И все хотят жрать.
Г е н к а. Так они же все сожрут.
Н а т а ш а. Все и всех.
Г е н к а. Что за дикая фантазия!
Н а т а ш а. Захочу, и станет реальностью.
Г е н к а. Да ты кто?… Демон? Сатана в мини-юбке?
Н а т а ш а. Слабак твой сатана.
Г е н к а. Герострат какой-то там храм сжег, так и то его целые века проклинают, а ты хочешь все человечество крысам окормить.
Н а т а ш а. И не будет кому меня проклинать.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а (входит). Ну, молодые люди! Можете идти, откуда пришли. Борису Петровичу сегодня не до вас. К нему целые делегации в очереди стоят.
Н а т а ш а. А я все равно прорвусь.
А н т о н и н а В а с и л ь е в н а. Через мой труп, Наташенька.
Г е н к а. Она и по трупам может шагать.
Кабинет Добрыяна. Кроме него — Д о ж и в а л о в, К а р а в к и н, Т о р г а л о, З а с т р е м и л о в а.
Д о б р ы я н. Слушаю вас.
Д о ж и в а л о в. Мы насчет бессмертия.
З а с т р е м и л о в а. Заявления подавали.
Т о р г а л о. И анализы тоже сдавали.
Д о ж и в а л о в. Пришли за результатами.
Д о б р ы я н. Результатов еще нет.
Д о ж и в а л о в. Три недели прошло.
Д о б р ы я н. Комитет по делам бессмертия еще не рассматривал. Я один таких вопросов не решаю.
Д о ж и в а л о в. А я думал, среди ученых нет бюрократов.
Т о р г а л о (примирительно). Ну, видно, такой порядок. Дело серьезное.
З а с т р е м и л о в а. А все же вы нам скажете что-нибудь?
Д о б р ы я н. Я уже сказал. Комитет рассмотрит — тогда…
Д о ж и в а л о в. Пока тот комитет рассмотрит, так и ноги протянешь.
К а р а в к и н. Можно ли надеяться?
З а с т р е м и л о в а. Надежда хоть есть какая-нибудь?
Т о р г а л о. Надежды юношей питают, отраду старцам подают.
З а с т р е м и л о в а. Мы хоть и не старцы, но хотели бы быть юношами.
Д о ж и в а л о в. Ну, это все мура. Вот что, товарищ академик, или как вас там… Пока не скажете, не уйдем отсюда.
Д о б р ы я н. Даже так?
Д о ж и в а л о в. Ага, вот так.
Д о б р ы я н (дает каждому листок бумаги). Напишите, пожалуйста, вашу фамилию, имя и отчество. (Нажимает кнопку.)