Д о б р ы я н. Вы меня не понимаете, Наташа.
Н а т а ш а. Я бы вас, конечно, поняла, если бы видела, что я вам противна.
Д о б р ы я н. Я этого не скажу. Но люди мы с вами разные.
Н а т а ш а. Даже противоположные в известном смысле.
Д о б р ы я н. У вас нет прошлого. Одно только будущее, куда вы и устремлены всем своим существом. Вы ничем не связаны и никому не обязаны. А меня держит за фалды мое прошлое. И мое настоящее. Отвернуться от него — это значит сделать несчастными близких мне людей.
Н а т а ш а. Да вы не беспокойтесь, Борис Петрович. Я не пришла вымогать у вас бессмертие. Ни на колени падать, ни насиловать вас не собираюсь.
Д о б р ы я н. Вот и хорошо. Значит, мы по-прежнему — друзья.
Н а т а ш а. Слышала, что вам и без этого не легко.
Д о б р ы я н. И не говорите. Письма, телеграммы, звонки… Ужас. (Берет со стола охапку писем.) Во, посмотрите! Клубок страстей. Прославления, научные суждения, угрозы, проклятия. Одни превозносят за то, что обессмертил человечество, другие проклинают за то, что большую половину его обрек на смерть. Как будто до этого они не были обречены.
Н а т а ш а. Вас даже побить хотели.
Д о б р ы я н. Это что! Мелкий эпизод в великой эпопее.
Н а т а ш а. Один из таких эпизодов может кончиться для вас плачевно.
Д о б р ы я н. Ради науки люди на кострах горели. А идея их жила. Побеждала. Бессмертие! За это не жаль жизнь отдать.
Н а т а ш а. Жизнь за бессмертие.
Д о б р ы я н. Да, это парадокс. Великий парадокс!
Н а т а ш а. Но это проблема тянет за собой десятки других.
Д о б р ы я н. Другие проблемы пусть другие и решают. Я дал людям бессмертие. Пусть они сами подумают, как им распорядиться. Сейчас тут соберутся специалисты. Послушаем их.
Н а т а ш а. Виновником всех бед все равно вас будут считать.
Д о б р ы я н. Что поделаешь. Такова моя судьба.
Н а т а ш а. А мне вас жаль.
Д о б р ы я н. Это очень великодушно с вашей стороны.
Н а т а ш а. Я хочу спасти вас. Избавить от всех этих проблем.
Д о б р ы я н (не придавая значения). Это в ваших силах?
Н а т а ш а. Думаю, что сил у меня хватит.
Д о б р ы я н. Самонадеянность молодости. Как бы вы глупостей не наделали.
Н а т а ш а. Это будет самое разумное, что можно сделать в такой ситуации. (Уходит.)
Д о б р ы я н. Что еще задумала эта неистовая девчонка?
К у д р и ц к а я (приоткрыв дверь). Можно?
Д о б р ы я н. Пожалуйста, Клавдия Петровна! Заходите!
К у д р и ц к а я. За мной тут целый выводок.
Д о б р ы я н. Ведите его сюда. Да и время уже.
Входят: К у д р и ц к а я, О б о д о в с к и й, Б о б р о в и ч, В а р а к с а, А д а м е й к а, Г е н к а.
Д о б р ы я н. Час пробил, товарищи… Просят нас высказать свое определенное мнение.
В а р а к с а. Определенное мнение о неопределенном положении.
Д о б р ы я н. Как это понимать, Александр Павлович?
В а р а к с а. Я имею в виду несбыточные мечты. Вроде вашего бессмертия, Борис Петрович.
Д о б р ы я н. Поскольку оно мое, так это уже не мечта.
В а р а к с а. Хвала вам и слава за ваше открытие, но кроме физиологии есть социология, мораль, этика, психология.
Б о б р о в и ч. И экономика.
Д о б р ы я н. Все это есть, дорогие товарищи, но есть же и люди, которые эти проблемы решают. Социология, психология — это ведь по вашей части, Александр Павлович.
В а р а к с а. Ходил, ездил, был в разных коллективах… И убедился: то, что мы предложили, — несправедливо и аморально. Барьер бессмертия разделил всех наших граждан на «лучших» и «худших», на достойных и недостойных. А между тем среди этих «худших» есть немало людей не менее достойных, чем те «лучшие». Да и действительно «худшие» могут стать еще «лучшими». Но врата бессмертия для них закрыты навсегда.
А д а м е й к а. «Так зачем тогда мне стараться быть лучшим» — скажет такой несознательный.
В а р а к с а. Барьер прошел по городам и селам, по коллективам и семьям, разделил отцов и детей, мужей и жен, не пощадил узы дружбы и любви.
Д о б р ы я н. Так что же, по-вашему, надо делать?
В а р а к с а. Не знаю. Моя проблема… Не моя, конечно. Я ни на какое бессмертие не претендую.
Д о б р ы я н. Почему же? Нам тоже будет вынесен приговор.
В а р а к с а. Я хочу сказать, что проблемы этики, морали — это проблемы вторичные. Они являются результатом того, что бессмертия на всех не хватает.