З а т е м н е н и е.
Пулеметная очередь. Трассирующие пули выписывают «1944 год». Разоренное кладбище. Разбитые мраморные ангелы, обезглавленные памятники, вывернутые могильные плиты. Среди них вырыты окопы. Слышна немецкая песня. У передвижной радиостанции М и х а и л и В и к т о р. М а р и я чинит гимнастерку. К у з ь м а наводит порядок в вещмешке. Вынул сухарь.
В и к т о р. Отец, это все тот сухарик?
К у з ь м а. Живой надеется. Сегодня день рождения Ермолая. (Вынул фляжку.) Товарищ майор, выпей за моего старшего мальчика.
М и х а и л. Я тоже надеюсь. За Ермолая. (Пьет.)
М а р и я. Война, кто может знать. (Пьет.)
В и к т о р. За его здоровье.
К у з ь м а. Я его часто вижу во сне, снится мне, что он жив. Никак не верю, что он умер. Или что изменил. Двадцать четыре года назад я узнал, что у меня родился сын, кто-то прибежал ко мне на завод… (Смотрит на сухарь.) Где ты ходишь, сынок? Ну, будем здоровы! (Чокается колпачком с флягой.) А теперь спрячем его паек… Не выкидывать же. Все-таки надежда. (Аккуратно заворачивает сухарь и плачет.)
М и х а и л (в микрофон). Немецкие солдаты и офицеры! Вам не выйти из окружения. Румыния перешла на нашу сторону, освобождена Польша, война идет на немецкой земле. Город окружен, сопротивление бессмысленно.
К у з ь м а (смотрит в бинокль). Немецкий солдат тащит к нам раненого красноармейца. Сбегай посмотри, сынок!
В и к т о р уходит и возвращается с н е м е ц к и м с о л д а т о м.
К у р т (с акцентом). Я рабочий. Я люблю землю и ненавижу войну! Нас одурачили, запугали, сказали: они пленных расстреливают. Я принес вашего раненого солдата, чтобы мне поверили. Я принес вам листовку, ее раздали всем нашим в окружении. Читайте: «Кто сдается врагу, его родители, жена, дети и все родственники будут расстреляны». А у меня жена и дети погибли во время бомбежки… Мне ничего не страшно…
М и х а и л (подает ему микрофон). Говори сюда. Чтобы они тоже слышали. Боишься?
К у р т. Я уже ничего не боюсь. (В микрофон.) Я обращаюсь к соотечественникам, попавшим в окружение. С вами говорит Курт Зеелер. Спасайте ваши души! Бросайте оружие, сдавайтесь в плен! Сейчас это самое лучшее для нашей страны. Ради кого вы жертвуете собой? Ради Гитлера, который, как сатана, принес Германии одни только беды и разрушения? Фюрер сам сумасшедший и нас свел с ума. Пока не поздно, опомнитесь.
Выстрелы. Ранен Курт, ранен Михаил.
К у р т а уводят. Стрельба продолжается.
М и х а и л. Машенька, заведи музыку, а то они нас всех перебьют. (Стонет.)
Мария ставит «Лили Марлен».
М а р и я. Ты ранен, майор?
М и х а и л. Да, ногу поцарапали.
М а р и я (снимает с него сапог, бинтует). Пойдем тихо до госпиталя.
М и х а и л. Да я останусь, как же я от тебя уйду. Кто же лучше тебя меня вылечит? (Снимает очки.) Правда, ты ненавидишь очкариков. Помнишь, четыре года назад говорила?
М а р и я. Не надо! Не снимай очки! Ты мне и в очках нравишься! Надень. Вот так. (Надевает ему очки.) Четыре года назад было все совсем по-другому. Теперь я осталась одна на белом свете. Совсем одна. После войны будет особенно тяжело.
М и х а и л. Да ты не останешься одна, такая красивая, что ты!
М а р и я. Я красивая?
М и х а и л. Машенька, ты у меня самая красивая.
М а р и я. В день победы, только в день победы я напомню тебе этот разговор… Тогда ты мне все скажешь, хорошо?
М и х а и л. Я все тебе скажу, клянусь!
М а р и я. Зачем мне твои клятвы. Я до войны боялась даже пройти через кладбище, а сейчас, видишь, уже неделю живу на кладбище.
Входят К у з ь м а и В и к т о р.
М и х а и л. Что, Кузьма Александрович?
К у з ь м а. На руках у нас скончался, вот бедолага! Видно, пуля у сердца прошла. Вот злоба человеческая…
Г о л о с К р о ш к и. Ну что ты ко мне привязался, слушай? Не могу я тут окоп рыть, не могу! Ты что, в ослином ухе спишь, что ли? Нельзя тут второй окоп вырыть. Вот я лягу между плитами, тут и будет мой окоп.
М а р и я. Это Крошка, что ли?
М и х а и л. Эй, Крошка, Крошка! Давай сюда, где ты?
К р о ш к а (вбегает). Миша-джан! Вы тоже тут? Сколько же я вас искал и где встретил! Кацо, земля просто очень большая: идешь, идешь, она все не кончается. Людям тесно, что ли? Все ругаются и стреляют друг в друга…