К е ч о. Истинно так, почтенный Романоз.
Р о м а н о з. Мужчина не должен откладывать женитьбу, без жены хозяйство нищает, а нищего и судьба и люди обижают.
К е ч о. Да, счастливых холостяков мало, а вот среди женатых попадаются иногда довольные жизнью.
Р о м а н о з. Тяжела упряжка мужа и жены, но эта тяжесть приятная… Но куда она запропала? (Уходит в дом, выносит стол.)
К а р а м а н. Хлеб да соль — хорошо, но нам бы на невесту глянуть.
К е ч о. Ты ее видел только что…
К а р а м а н (с ужасом). Что?! Ты с утра не слопал случайно гусятину?
Р о м а н о з. Выпьем водочки…
К а р а м а н. Ни в коем случае.
К е ч о. Конечно, выпьем. (Пьет.) Ох и крепка же твоя водка!
Р о м а н о з. Горька водка, хороша молодка.
К е ч о. Ух, то ли водка, то ли огонь жидкий! Караманчик, пей, сразу развеселишься…
К а р а м а н. Я о себе сам позабочусь…
Входит Д о п и н а, густо беленая, пестро одетая, вносит сыр, копченую гусятину, садится рядом с Караманом.
Д о п и н а. Кушайте! Вот молодой сыр, гусятина! Тебя как звать?
К а р а м а н. До сих пор Караманом.
Д о п и н а. Чудное имя, пусть нам обоим улыбается солнце! (Начинает жадно есть, забыв о госте.)
Кечо тоже ест с аппетитом. Караман сидит, не притрагиваясь к еде.
К а р а м а н. В доме у вас нет другой невесты, почтенный?
Р о м а н о з. Эта одна лучше девяти, пусть ослепнут враги от ее красоты!
К а р а м а н. А братьев у нее нет?
Д о п и н а (говорит с полным ртом). Есть, они в городе на заработках. Они обещали мне к свадьбе блестящие бусы, настоящую шаль и красные сапожки.
К а р а м а н. А сережки они не обещали?
К е ч о. Правильно, подогревай ее, дело почти слажено…
К а р а м а н. Для таких ушей нужны большие сережки.
Д о п и н а. Пусть о них жених позаботится, а вообще у меня хорошее приданое. (Уходит и выносит из дома коврик, стелет перед Караманом.) Я сама соткала. (Выносит мелкие безделушки, раскладывает их на коврике.) А это братья подарили, правда — сокровища?! (Выносит фонарь.) А у тебя дома есть керосин?
К а р а м а н. Я бы керосином одного глупого человека облил и в огонь бросил.
Р о м а н о з. Или наша водка не по нраву, или угощение, — почему всем брезгуешь?
К а р а м а н. Маюсь животом, любезнейший хозяин, со вчерашнего дня.
Р о м а н о з. Как видите, дочка у меня — прямо голубка, счастлива будет семья, куда она войдет. По секрету, сватались к ней десятки женихов, но я не всякому отдам такое сокровище, поэтому у меня могучая собака на цепи, а когда уйдет Допина к мужу, я собаку подарю молодым…
К е ч о. Прекрасное приданое!
Р о м а н о з. Что ты, это сверх приданого, приданое у нее большое.
К а р а м а н. Собаку лучше подарить свату за усердие, вместо злата-серебра.
Р о м а н о з. Нет, собака пойдет с Допиной, есть ведь такие наглецы, что даже замужнюю женщину похищают…
К а р а м а н (закашлялся от смеха). Извините, не в то горло попало…
Допина сочувственно бьет его по спине.
(Еле переводя дыхание от ударов.) Ох и могучая ручка у чьей-то жены, так мужа приласкает, весь в синяках ходить будет…
Р о м а н о з. Запей водочкой, все пройдет.
Допина чешется, это не помогает, тогда она встает и начинает тереться спиной о балконный столб, потом утирает сальные губы рубахой и снова садится рядом с Караманом.
Пора песни петь, чтоб соседи знали — у меня праздник.
К а р а м а н. Правильно, такому столу и такой невесте только песен недостает. (Напевает песню злым голосом.)
Допина не в такт подтягивает ему. Романоз за нее переживает.
Р о м а н о з. Хватит, дочка, ты лучше ешь.
Д о п и н а. Вспомнила, у меня еще одна вещь в приданом есть! (Уходит и возвращается с ружьем.)
Все разбегаются, даже Р о м а н о з. Кечо и Караман влезли на ворота.
Куда все делись? Вы в прятки хотите поиграть? Очень хорошо, я умею водить… (Оглядывается, никого не замечает, садится и начинает чистить ружье, поворачивая его дулом то в одну, то в другую сторону.) Выходите, так скучно в прятки играть!
Из-за угла дома появляется Р о м а н о з.