Платонов (внезапно поворачивается). Можно вас? Послушайте.
Анечка (вздрогнула, обернулась, подчеркнуто холодно). Вы меня?
Платонов. Кажется, я был груб с вами?
Анечка (подчеркнуто холодно). Кажется.
Платонов. Извините. (Пауза). Не имел удовольствия, времени и возможности быть с вами знакомым накоротке, однако слышал по вашему адресу немало лестного.
Анечка (сухо). Больше я вам не нужна? (Хочет уйти).
Платонов. Нужны.
Анечка. Зачем?
Платонов. Один лейтенант тут, в общежитии, анкету заполнял. Фамилия — Степанов. Имя — Степан. Отчество — Степанович. Год рождения — тридцатый. Национальность — русский. Семейное положение? Хорошее. (Пауза). Выходите за меня замуж, Анечка.
Анечка. Ну прямо.
Пауза.
Платонов. Только так: «да» — «да», «нет» — «нет». Без прологов и эпилогов.
Пауза.
Анечка. Ну прямо.
Платонов. Убываю на Тихоокеанский флот, к месту постоянной службы. Поедем вместе.
Пауза.
Анечка. Вы серьезно?
Платонов. Более чем. (Пауза). Так «нет»?
Анечка. Да.
Заиграли снова тот, прощальный, морской.
Платонов. Разрешите?
Анечка. Да.
Они уходят танцевать, не произнеся больше ни слова. Прощальный, морской. Кружатся пары. Их сперва много, как в начале бала, а потом все меньше и меньше, вот исчезла последняя пара, и в последний раз взметнулись высоко разноцветные струи фонтанов, потом все ниже, ниже, погасли прожекторы, стихла музыка. Белая ночь отчетливо прочертила бровку дальнего берега, и белесый уснувший залив, и контуры Кронштадта с куполом собора на Якорной площади.
На сцену, ставшую совсем пустынной, выходят Часовников, Платонов, Куклин. Усталые, опустошенные, с расстегнутыми воротниками, со сбитыми на затылок фуражками.
«После бала».
Часовников. Жмет, проклятый. (Садится на скамейку). Батя... Уехал в Ленинград не попрощавшись. (Расшнуровывает ботинок, остается в носке. Вдруг вскочил, порывисто обнял Платонова, Куклина, размахивая ботинком, декламирует).
Мной овладело вдохновенье,
Еще писать бы и писать.
Но вашим не могу терпеньем
Так долго злоупотреблять.
Куклин. И очень тактично с твоей стороны.
Часовников. Хлопчики, хлопчики. Если бы знать...
Куклин. Что?
Часовников. Сам не знаю. (Куклину). Тебе чего хочется?
Куклин. Огуречного рассолу.
Часовников. А мне иногда хочется, хлопчики, на скрипке играть, иногда — на Анечке жениться. Иногда — стоять во главе государства.
Куклин. Ну, во главе государства — это я понимаю, но почему вдруг — на скрипке? Все у тебя вдруг.
Платонов. На ком жениться?
Часовников. Ну на Анечке. А что?
Пауза.
Платонов. Ничего.
Куклин. А я, ребята, попал в училище экспромтом. Ей-богу. При помощи троллейбуса номер четыре. Ехал документы подавать в Технологический, а вышел не на той остановке. (Платонову). А ты?
Платонов. Я завтра к маме в Тамбов съезжу.
Часовников. Эх, хлопчики...
Все молчат и только вглядываются в белесоватую спящую гладь залива, в очертания Кронштадта. Светлеет.
Гаснет свет.
...И когда он вновь загорается — прошло шесть лет. Это станет ясно из текста и будет заметно по внешнему облику героев.
Тихий океан, скалы, сопки. У пирса — миноносец «Взволнованный». Луч направлен на один из иллюминаторов корабля. Луч входит через иллюминатор в каюту. Здесь живет командир, капитан третьего ранга Платонов. За открытым иллюминатором — плеск волн; чуть блеснув, уходит за сопки несмелое осеннее солнце. Негромкая музыка по корабельной трансляции. В каюту входит Платонов, пропустив начальника штаба соединения капитана первого ранга Зуба и Куклина — он теперь капитан-лейтенант. Куклин посолиднел, повзрослел, ведь ему теперь уже тридцать. Выглядит старше своих лет и Платонов. Ему сейчас тридцать один год. Зубу, вероятно, лет сорок пять, а может, и больше.
Зуб. Платонов, Москва (показывает на Куклина) вам хорошей новостью кланяется. Личному составу пока, без команды сверху, ни полслова. (Пауза). Идете в загранпоход под флагом командующего Тихоокеанским флотом.
Платонов. Служу Советскому Союзу.
Зуб. А мы с ним кому служим? (Сел, снял фуражку, утирает рукавом тыльную сторону). Флагман — легкий крейсер «Дзержинский», сопровождает — концевой «Вежливый», головной — вы.
Платонов. Есть.
Зуб. Времени на подготовку нисколько, поэтому действуйте с полной отдачей. Вот, из группы обеспечения Главморштаба, по необходимости — поможет. И по дружбе — тоже. Пройдете четыре моря, мимо восьми государств, два раза выйдете в открытый океан, экватор пересечете, само собой. Стоянки в трех портах капстран, в общей сложности туда-сюда — около восьми тысяч миль. Проверите новую технику, выучку личного состава, себя самого, тоже вреда не будет.
Куклин (улыбаясь). На прочность.
Зуб. И на разрыв. Время тайфунов. (Музыка по трансляции внезапно оборвалась. Резкий голос по трансляции: «Начать приборку». Зуб вздрогнул. Снова музыка). Кто это у вас так... рычит?
Платонов. Старпом, кто же еще.
Зуб (помолчав). На кого не надеетесь — спишем.
Платонов. Надеюсь на всех.
Зуб. Доверие к людям? Это неплохо. Но, Платонов, страна, куда идете, мусульманская, Имеются фанатики, причем есть оголтелые. Возможны провокации — по дамской линии. В ком сомнение — продумайте, и — рапорт заранее.
Платонов. Ни в ком.
Зуб (Куклину). Тоже положительная черта. (Платонову). Но, поскольку отвечает не Главсметана, помни: матросики наши — ребята передовые и так далее, однако на время службы ничего такого... в холодильник не сдали.
Платонов. На время похода — сдадут.
Зуб (Куклину). А?
Куклин (подмигнул Платонову). «Погибнэт мальчишка, ибо мнит много». (Зубу, шутливо). Гадалка ему наворожила, тому шесть лет.
Зуб. Бежит служба, бежит. Наше поколение скоро на мыло. Ну, добро. (Встал, похлопал Платонова по плечу). Завтра у комфлота совещание по походу. Толкнете речь так секунд на триста, соображения не по бумажке — комфлота терпеть не может, да и не модно, вот столица подтвердит. Я бессонницей старину почитываю, вчера на указ Петра наткнулся. «Указую господам сенаторам речи держать в присутствии не по писаному, а токмо своими словами, дабы дурь каждого всякому видна была». Что?
Куклин. Сила!
Зуб. Все ясно?
Платонов. Точно так.
Стук в дверь. Входит, отдав приветствие, старший помощник, капитан третьего ранга Туман. Хотя он подчиненный Платонова, но заметно старше его по возрасту, ему, вероятно, лет тридцать пять — тридцать семь.
Зуб. Ясно будет, когда омоем. А пока... (глянул на Тумана) сплошной туман. (Засмеялся, довольный шуткой). Что?
Платонов. Рад бы, Митрофан Игнатьевич, да сухой закон.
Зуб. Переступи. Властью начальника штаба — разрешаю. Друг, да еще из столицы Родины.
Платонов. Клянусь, ни капли.
Зуб. А у старшего дворецкого?
Туман (вытянулся). Согласно приказу главкома — не держу, товарищ капитан первого ранга.
Зуб. А почему нос морковный?
Туман. Ветер на верхней палубе.
Зуб (взял фуражку). Сухой закон помните, а вот закон морского гостеприимства забыли. (Пошел к выходу, Платонову). Кстати, законник. Почему Часовникова из списка на демобилизацию исключили? Я ему предварительное дал.