Комедия и после Лопе де Веги и смены Ренессанса новыми художественными направлениями XVII в. оставалась для реакционеров ненавистнейшим жанром национального театра. Пусть ее гуманистическая содержательность сузилась, а драматурги барокко прямо или косвенно перерабатывали комедии Лопе и его круга, внешне оттачивая и как бы формализуя их. И тем не менее комедии в противоположность, скажем, философской драме не могли быть "исправлены" цензурными изъятиями. Они всем текстом и всей постановкой утверждали чувство любви, искрились веселым остроумием, давали актрисам возможность развернуть их женское обаяние, влияли самим ходом действия и на искушенного и на неискушенного зрителя.
Бальмонт успел перевести лишь одну комедию Кальдерона. Он точно передал ее заглавие — "Дама Привидение" ("La darna duende" — буквально "Дама — домовой"; русское "домовой" точно и по этимологии соответствует лат. "domitus"). Проблема суеверия — антисуеверия очень важна в произведении и является одной из пружин его совершенно индифферентистского по отношению к вере комизма. На советской сцене произведение шло в выдающемся переводе Т. А. Шепкиной-Куперник, сделанном тогда, когда о существовании или, во всяком случае, о сохранности перевода Бальмонта не было известно, под ярким, но вольным заглавием "Дама невидимка".
"Дама Привидение" (1629) относится к стилизованным в духе барокко комедиям более или менее "лопевского" типа. Она начинается с сочувственно улыбчатых насмешек над любовными драмами круга Лопе. Конечно, свойственный Лопе де Веге ренессансный реализм, раскрывающий динамику освобождения личности, утверждающий свершающиеся преобразования как свершившиеся, у Кальдерона изменен в сторону более сдержанного и более печального правдоподобия в изображении дворянской семьи того времени. Трагический аспект положения женщины в семье Кальдерон осветил свинцовым лучом в так называемых "драмах чести", где прототипом ревнивого мужа — убийцы выступает царь Ирод. Для многих комедий Кальдерона характерна скрытая связь с трагической проблематикой "драм чести", а среди них — "Не всегда верь худшему", написанная около 1648-1650 гг., вскоре после одной из самых осуждающих из этих драм — "Живописец своего бесчестья", служит своего рода эпилогом к этим драмам.
Раннюю "Даму Привидение" можно тоже рассматривать как отражение жизненных "драм чести", но в относительно оптимистическом зеркале, где все будто так, но все наоборот. Хотя действие комедии несется со сказочной быстротой, Кальдерон по-шекспировски много сообщает о судьбе и характере доньи Анхелы. Молодая женщина страдает от вдовьей судьбы. С горечью говорит она одевающей ее в постоянный траур служанке: "Меня живой окутай в саван"...
Зритель узнает, что покойный муж Анхелы, начальник морской таможни, не отличался особой честностью и задолжал казне большую сумму. Так что в столице Анхела живет уединенно не только по воле братьев, но и чтобы уладить дело с долгами мужа и потому, что ей не на что жить.
Видит зритель и жизнелюбие, и целеустремленную решительность доньи Анхелы, завоевывающей сердце и руку человека, который пленил ее своей безрассудно донкихотовской храбростью, став по первому слову незнакомки на ее защиту со шпагой в руке. Анхелу строго блюдут два брата, будто она их жена (casada), и в комедии случай должен быть столь же благоприятен, сколь он был зловещ в "Поклонении кресту", а особенно в "драмах чести". Без этого и донья Анхела с ее завидной "лопевской" активностью и сообразительностью погибла бы. Девушку с кувшином у Лопе в роковой момент спасла слава о ее подвиге, донью Анхелу — трансцендентное вмешательство в его самой ненавязчивой форме — счастливый случай.
Анхелу братья скрывают от гостя, а она пока не знает ни о соседстве комнат, ни о тайной двери. Так что "невероятный случай" ("Porque caso estrano fuera...") оказывается еще невероятнее.
Такой "невероятный случай" — эмблема комедии барокко, поскольку в жизни таяли реальные основы лопевской ренессансной комедии, кроме возрожденных Ренессансом характеров.