1. Главная
  2. Книги
  3. де ла Барка Педро Кальдерон
  4. Драмы
  5. Страница 39
Выбрать главу
Мулей
Я не скажу тебе ни слова; Кто дар свой щедро предлагает, Тот награжден уже тем самым, Что принят добровольный дар. Скажи мне, португалец, кто ты?
Дон Фернандо
Не более, как благородный.
Мулей
Кто б ни был ты, я это вижу. Я буду навсегда твой раб, Как в счастии, так и в несчастьи.
Дон Фернандо
Бери коня, не медли. Поздно.
Мулей
Когда тебе так показалось, Что чувствует, кто был в плену И кто к любви спешит, свободный?
(Уходит.)
Дон Фернандо
Великодушно — дать другому Свет жизни.
Мулей (за сценой)
Храбрый португалец!
Дон Фернандо
Он с лошади мне говорит. Чего ты хочешь?
Мулей (за сценой)
Я надеюсь, Что будет день, когда сумею Я отплатить за это благо.
Дон Фернандо
Да усладит тебя оно.
Мулей (за сценой)
Добро не может потеряться. Аллах тебя да сохраняет, Испанец смелый[27].
Дон Фернандо
Если только Аллах есть Бог, будь счастлив с ним.
(За сценой слышны барабаны и трубы.)
Но что за трубный звук я слышу? Им ветры быстрые полны, Загрохотали барабаны, Я слышу музыку войны.

СЦЕНА 12-я

Дон Энрике, Дон Фернандо.
Дон Энрике
Фернандо, я к тебе с известьем.
Дон Фернандо
Что нового?
Дон Энрике
Ты слышишь шум? Войска из Феса и Марокко На нас примчались, как самум. Нежданно прибыл Таруданте, Чтоб фесскому царю помочь, Сам царь пришел с огромным войском, И обступили нас, как ночь. Ведя осаду, их войсками Мы с двух сторон осаждены, С одним рука с рукой сразимся, Другому тыл предать должны. Нас ослепили блески Марса. Что делать нам в беде такой?
Дон Фернандо
Что делать? Умереть, как должно, С невозмутимою душой. Мы два Маэстре, два Инфанта, Довольно было бы сказать — Два португальца, чтобы страха Ни перед чем не показать. Так повторим, Христос и Авис, Христос и Авис навсегда, И с радостью умрем за веру, Коль умереть пришли сюда.

СЦЕНА 13-я

Дон Хуан. — Дон Фернандо, Дон Энрике.
Дон Хуан
В недобрый час на этот берег Сошли мы с наших кораблей.
Дон Фернандо
Не время говорить об этом, Сражаться нужно нам. Смелей! Судьба взывает к нашей силе, Мы вражьей стиснуты толпой, Итак, на бой. Христос и Авис!
Дон Хуан
Идемте все. На бой, на бой!
(Уходят с обнаженными шпагами, и возникает битва.)

СЦЕНА 14-я

Брито
Не выйти нам из переделки, Два против одного сошлись. Преподлая, скажу вам, штука. О, небо, небо, отворись! Хоть щелку маленькую дай мне, Чтоб смерти избежать тому, Кто вышел в битву, сам не зная, Ни для чего, ни почему. Давай-ка притворюся мертвым[28], А заодно, не будь я глуп, Вменю себе, что это время Я не жил, будучи как труп[29].
(Бросается на землю.)

СЦЕНА 15-я

Мавр, с обнаженным мечом нападает на Дона Энрике. — Брито, на земле.
Мавр
Кто отражает так удары Руки, струящей свет огней Четвертой сферы?[30]
Дон Энрике
Тот, кто может, Доверясь храбрости своей, С врагами бешено сражаться Как со свирепыми зверьми. Кто я, тебе мой меч покажет.
(Топчут лежащего Брито и уходят.)
вернуться

27

Разговор между Мулеем и дон Фернандо представляет собой переделку стихотворения знаменитого поэта Гонгоры, которое, в свою очередь, было написано под влиянием народной песни. Поэты тех времен, также как и живописцы, не стесняясь, подражали друг другу, заимствовали друг у друга, желая достигнуть идеальных образцов в искусстве. Приведем стихотворение Гонгоры:

ИСПАНЕЦ ИЗ ОРАНА
Среди коней, освобожденных От седоков своих убитых, Что ищут в поле, не глядит ли Меж красного зеленый цвет, Берет испанец из Орана Коня, что бродит одиноко, По ржанью звонкому - веселый, По груди сильной - великан. И на него он сам садится И мавра пленного сажает. Ста всадников начальник храбрый, Его в бою он захватил. На быстрого коня садятся; Двойною парой шпор пронзенный, Несется он, как бы влекомый Теченьем четырех ветров. Печальный в путь араб поехал, И, как умел, настолько тихо Метал он пламенные вздохи, И слезы горькие ронял. И каждый раз, как обернется, Испанец видит с изумленьем, Что нежно плачет, кто в сраженьи Так тяжко раны наносил. И вот степенно и учтиво Его он просит, чтоб сказал он, Какая этих слез причина, Коли причина разрешит. И пленный, пленником являясь, Без отговорок отвечает, И на вопрос, дышавший чувством, Испанцу так он говорит. - Велик ты в храбрости, испанец, И так учтив ты, как бесстрашен; Оружием и обращеньем Двояко ты меня пленил. Меня спросил ты о причине Моих горячих воздыханий, И должен я тебе ответить, Раз я есть я, и ты есть ты. От берберийки благородной И от губительного турка Родился в Хельве я в тот год, как Разбиты в Хельве были вы. Я воспитался в Тремесене, Близ матери моей и близких, Как сирота; отец мой умер, Корсаром трех морских судов. Одна красавица из рода Мелионесов благородных Жила близ моего жилища, Чтоб ближе смерть я встретить мог. Предел среди красивых женщин, Коль не предел среди жестоких, И, словом, дочь пустынь песчаных, Родительниц красивых змей. Столь красота ее прекрасна, Что на устах ее гвоздики Цветут верней, чем это видим В два ярких месяца весны. Чуть только на нее взгляну я, Ее чело сияет солнцем, Одетых столькими лучами, Насколько пышны волоса. Мой разум, ею побежденный, Красноречиво говорит мне Чтоб я простил ее жестокость И только помнил красоту. Росли мы оба неразлучно, И в те младенческие годы Любовь неравными стрелами Пронзила юные сердца. Как золото, во мне возникнув, Она сплелася нежной сетью, В ней, как свинец, одни насмешки И небреженье родила. Так вот, испанец, та причина, Которой к скорби я подвигнут: Решай, имею ль основанье О стольких горестях скорбеть! - О, смелый мавр, - ему сказал он. - Коль ты влюблен, как повествуешь, И если любишь, как сказал мне, Блаженно мучаешься ты. Кто мог бы думать, увидавши Твои свирепые удары, Что в сердце столь суровом скрыта Такая нежная душа? Коль ты пленен любовью, можешь Сейчас отсюда возвратиться, А то сочтут, пожалуй, кражей То, в чем я видел лишь судьбу. И выкупа я не желаю, Пусть мне она не посылает Ни багряниц весело-цветных, Ни превосходнейших ковров. Свободен ты, иди же с Богом, Страдай, люби, и жить ты будешь, Когда же ты ее увидишь, Прошу я, вспомни обо мне. И вот с коня испанец сходит. За ним и мавр сошел на землю, И, на земле пред ним простершись, Целует ноги у него. И говорит: - О, вождь бесстрашный, Живи еще тысячелетье, Ты бравым был, меня пленивши, Вдвойне был бравым - отпустив. Аллах с тобою да пребудет, И даст тебе всегда победу, Дабы распространил ты славу В деяньях доблести такой. Когда впервые изменилась Жестокость той змеи красивой, Меня как раз в бою пленил ты. Решай же, мог ли я скорбеть! (Romancero general, f. 1, p. 123, Bibl. de aut. esp. t. X. - K. Б.).
вернуться

28

Давай-ка притворюся мертвым... - Совершенно таким же образом поступает у Шекспира Фальстаф в I части Генриха IV (V; 4) (К. Б.).

вернуться

29

А заодно, не будь я глуп, // Вменю себе, что это время II Я не жил, будучи как труп. - В оригинале у Кальдерона эти строки даны по-португальски. В силу языковой близости они понятны испанскому читателю. В переводе сохранить эту особенность практически невозможно.

вернуться

30

...свет огней // Четвертой сферы. - Четвертой сферой является Солнце, занимающее в планетной системе Птолемея четвертое место (К. Б.).

~ 39 ~