Феникс
Возможно ли, чтоб в день короткий
Могли расстаться две звезды?
Дон Фернандо
С веселостью, и пышной, и беспечной,
Цветы проснулись утренней зарей.
Настала ночь, и вот, с холодной мглой,
Их сон объял, непробудимо вечный.
В них с золотом и с белизною млечной
Играла злость радужной игрой.
И тускло все. Вот лик судьбы людской.
Так много день уносит быстротечный.
С рассветом ранним розы расцвели
И умерли: в одной и той же чаше
И колыбель и гроб себе нашли.
Так точно мы, рожденные в пыли,
В единый день свершаем судьбы наши:
Столетья — час, когда они прошли.
Феникс
Ты мне внушаешь страшный ужас,
Мне страшен вид и голос твой;
Будь первым горестным, с которым
Не хочет вместе быть другой.
Дон Фернандо
А что ж цветы?
Феникс
Раз ты нашел в них
Узорный знак твоей тоски,
Могу я только оборвать их
И разбросать их лепестки.
Дон Фернандо
Но в чем же их вина?
Феникс
В их сходстве
С созвездьями.
Дон Фернандо
Скажи, а ты
Не любишь их?
Феникс
Мне нет отрады
В сияньи звездной красоты.
Дон Фернандо
Но почему?
Феникс
Родившись в мире
Как женщина, я навсегда
Раба своей судьбы и смерти,
Так мне велит моя звезда.
Дон Фернандо
Цветы и звезды значит сродны?
Феникс
Конечно.
Дон Фернандо
Волей их — скорбя,
Такого свойства их не знал я.
Феникс
Узнай.
Дон Фернандо
Я слушаю тебя.
Феникс
Те брызги света, сеть их огневая
Есть смесь лучей и скрытых темных снов,
Приняв от солнца светлый свой покров,
Они живут, блистая и страдая.
Цветы ночные. Их краса живая
Горит огнем лишь несколько часов;
И если день — столетье для цветов,
То ночь для звезд — их мера вековая.
И к нам от этой призрачной весны
Струится боль, и радостные сны, —
Живет ли солнце, или догорает.
Какой же не дождемся мы беды,
Что прочного получим от звезды,
Что на ночь вспыхнув — за ночь умирает.
(Феникс, Сара и Роза уходят.)
СЦЕНА 15-я
Мулей. — Дон Фернандо.
Мулей
Я ждал, чтоб Феникс удалилась,
И здесь стоял среди деревьев:
Орел, всегда влюбленный в солнце,
Порой стремится от него.
Мы здесь одни?
Дон Фернандо
Одни.
Мулей
Послушай.
Дон Фернандо
Скажи, Мулей, свое желанье.
Мулей
Хочу, чтоб ты узнал сегодня,
Что и у мавра есть в груди
И преданность и верность дружбе.
Не знаю, как начать; не знаю,
Как выразить тебе сумею
Все огорчение мое
При виде этой перемены
К тебе презрительного рока,
При виде этой притчи миру
И злой неверности судьбы.
Но я опасности подвержен,
Когда меня с тобой увидят,
С тобой сурово обращаться
Есть повеление Царя.
И голос предоставив скорби,
Которая сумеет лучше,
Как раб, с тобою изъясниться,
Я падаю к твоим ногам.
Инфант, тебе принадлежу я,
И я не милость предлагаю,
А только возвращаю долг свой,
Который ты мне дал взаймы.
Ты дал мне жизнь, ее тебе я
Пришел отдать теперь; затем что
Добро есть клад, что бережется
До дня, когда придет нужда.
И так как страх меня смущает
И сжал мне ноги кандалами,
И так как грудь моя и шея
Между веревкой и ножом,
Беседу нашу сокращая,
Все выскажу тебе я сразу,
И говорю, что нынче ночью
Тебя у взморья ждет судно.
Через отверстья подземелий,
Где ваши мрачные темницы,
Я вам заброшу инструменты,
Чтоб цепи вы могли сломать.
Снаружи отомкну засовы,
И ты со всеми, сколько в Фесе
Есть пленных, можешь удалиться
На том судне в родимый край,
Вполне уверенный, что в Фесе
Я в безопасности остался, —
Легко мне будет так устроить,
Как будто заговор был ваш;
Итак с тобой спасем мы оба:
Я честь, ты жизнь; а если б даже,
О помощи моей узнавши,
Меня казнил во гневе Царь,
Не стал бы я жалеть о жизни.
И так как, чтоб склонять хотенья,
Иметь необходимо деньги,
Возьми сокровища мои,
За них тебе заплатят много.
И это выкуп мой, Фернандо,
За возвращенье мне свободы.
Мой долг тебе был так велик,
Что рано ль, поздно ль, было нужно
Его отдать во имя чести.