Выбрать главу
«Пусть веселый взор счастливых (Оилеев сын[340] сказал) Зрит в богах богов правдивых; Суд их часто слеп бывал: Скольких бодрых жизнь поблекла! Скольких низких рок щадит! Нет великого Патрокла[341]; Жив презрительный Терсит. Смертный, царь Зевес Фортуне Своенравной предал нас: Уловляй же быстрый час, Не тревожа сердца втуне.
Лучших бой похитил ярый![342] Вечно памятен нам будь Ты, мой брат, ты, под удары Подставлявший твердо грудь, Ты, который нас, пожаром Осажденных, защитил… Но коварнейшему даром Щит и меч Ахиллов был. Мир тебе во тьме Эрева[343]! Жизнь твою не враг отнял: Ты своею силой пал, Жертва гибельного гнева».
«О Ахилл! О мой родитель (Возгласил Неоптолем)! Быстрый мира посетитель, Жребий лучший взял ты в нем. Жить в любви племен делами — Благо верное земли; Будем вечны именами И сокрытые в пыли! Слава дней твоих нетленна, В песнях будет цвесть она: Жизнь живущих не верна, Жизнь отживших неизменна!»
«Смерть велит умолкнуть злобе (Диомед[344] провозгласил): Слава Гектору во гробе! Он краса Пергама был; Он за край, где жили деды, Веледушно пролил кровь; Победившим — честь победы! Охранявшему — любовь! Кто, на суд явясь кровавый, Славно пал за отчий дом, Тот, почтенный и врагом, Будет жить в преданьях славы!»
Нестор[345], жизнью убеленный, Нацедил вина фиал И Гекубе[346] сокрушенной Дружелюбно выпить дал. «Пей страданий утоленье: Добрый Вакхов дар — вино; И веселость и забвенье Проливает в нас оно. Пей, страдалица! печали Услаждаются вином: Боги жалостные в нем Подкрепленье сердцу дали.
Вспомни матерь Ниобею[347]: Что изведала она! Сколь ужасная над нею Казнь была совершена! Но и с нею, безотрадной, Добрый Вакх недаром был: Он струею виноградной Вмиг тоску в ней усыпил. Если грудь вином согрета И в устах вино кипит: Скорби наши быстро мчит Их смывающая Лета».
И вперила взор Кассандра, Вняв шепнувшим ей богам, На пустынный брег Скамандра[348], На дымящийся Пергам: «Все великое земное Разлетается, как дым: Ныне жребий выпал Трое, Завтра выпадет другим… Смертный, Силе, нас гнетущей, Покоряйся и терпи; Спящий в гробе мирно спи; Жизнью пользуйся живущий!»

1803

Горная дорога

Перевод В. Жуковского

[349]

Над страшною бездной дорога бежит, Меж жизнью и смертию мчится; Толпа великанов ее сторожит; Погибель над нею гнездится. Страшись пробужденья лавины ужасной: В молчанье пройди по дороге опасной.
Там мост через бездну отважной дугой С скалы на скалу перегнулся; Не смертною был он поставлен рукой — Кто смертный к нему бы коснулся? Поток под него разъяренный бежит, Сразить его рвется и ввек не сразит.
Там, грозно раздавшись, стоят ворота: Мнишь, область теней пред тобою; Пройди их — долина, долин красота, Там осень играет с весною. Приют сокровенный! желанный предел! Туда бы от жизни ушел, улетел.
Четыре потока оттуда шумят — Не зрели их выхода очи. Стремятся они на восток, на закат; Стремятся к полудню, к полночи; Рождаются вместе; родясь, расстаются; Бегут без возврата и ввек не сольются.
Там в блеске небес два утеса[350] стоят, Превыше всего, что земное; Кругом облака золотые кипят, Эфира семейство младое; Ведут хороводы в стране голубой; Там не был, не будет свидетель земной.
Царица сидит высоко и светло На вечно незыблемом троне; Чудесной красой обвивает чело И блещет в алмазной короне; Напрасно там солнцу сиять и гореть: Ее золотит, но не может согреть.

1803

Немецкое величие

(Черновые отрывки)

Перевод Н. Славятинского

[351]

Мы пришли из мглы столетий, Варварства седого дети. Дряхл Имперский наш союз. Но в цветах и беспечален Вид готических развалин.
Доблесть немца и величье — Не в неправде ратных дел. Битвы против заблуждений, Чванных, злобных обольщений, Мир духовных достижений — Вот достойный нас удел!
Страны в папский плен попали, Цепи Рима их сковали, Первым немец их разбил! Вызов бросил Ватикану, Объявил войну обману, Миру алчных темных сил.
Нет на свете выше славы: Меч подняв, — но не кровавый! — Правды молнией разить! Разуму снискать свободу — Значит каждому народу И Грядущему служить!
…Не в империи германской, Не в князьях народа честь. Рухни древняя держава — Он величье, гордость, славу Сможет сам в века пронесть!
И позор всем детям века, Для кого сан Человека Не превыше всех корон, Кто чужим кумирам служит, Кто с казной британца дружит, Галла мишурой пленен.
вернуться

340

Оилеев сын — Аякс Малый (ростом), один из двух Аяксов, героев Троянской воины, неразлучных друзей, сражавшихся вместе в греческом войске против троянцев.

вернуться

341

Патрокл — друг Ахилла, убитый Гектором, самым доблестным из сыновей троянского царя Приама.

вернуться

342

Лучших бой похитил ярый… — Это говорит Тевкр, сводный брат Аякса Теламонида, спасшего греческие корабли, подожженные троянцами. Аякс покончил с собой в припадке ярости, когда Одиссей хитростью присвоил себе доспехи павшего Ахилла, на которые справедливо притязал спаситель греческого флота Аякс, прозванный Великим.

вернуться

343

Эрев (чаще Эреб, греч. миф.) — самая мрачная часть подземного мира (Гадеса, Аида).

вернуться

344

Диомед — царь Аргоса, знаменитый своей храбростью и благородством, отчего в его уста и вложена похвала доблестному врагу.

вернуться

345

Нестор — 90-летний царь Пилоса, участник Троянской войны.

вернуться

346

Гекуба — престарелая жена Приама, взятая в плен победителями Трои.

вернуться

347

Ниобея (греч. миф.) — жена царя Амфиона, дочь Тантала. Возгордившаяся своими двенадцатью детьми, она дерзнула унизить Латону, как мать всего лишь двоих детей — Феба и Артемиды. За это Латона приказала своим детям перебить стрелами детей Ниобеи. По одним преданиям, Ниобея превратилась с горя в каменную скалу, по другим нашла забвение в вине.

вернуться

348

Скамандр — река, протекавшая через город Трою.

вернуться

349

Горная дорога. — Так озаглавлено это стихотворение в переводе Жуковского, у Шиллера оно называется «Горная песня». Здесь изображен подъем на альпийский перевал Сен-Готард. В первой строфе изображается тропа до Чертова моста, затем говорится о Ройсе («поток разъяренный»), за ним следует Урийское ущелье («грозно раздавшись, стоят ворота»), откуда открывается вид на долину Ури. Тут истоки рек Роны, Ройса, Тичино и Рейна.

вернуться

350

Два утеса и Царица — возвышенности, господствующие над Сен-Готардом. Эта же дорога описана в предпоследней сцене драмы Шиллера «Вильгельм Телль»

вернуться

351

Немецкое величие. — Шиллер был врагом национальной ограниченности и немецкого шовинизма. В набросках стихотворения «Немецкое величие» он высказал непоколебимую веру в будущее своего народа. Он звал его от рабства к свободе, от тогдашней политической спячки к возрождению и действию, к деяниям во имя развития мирной немецкой культуры, которая величием своего исторического вклада вернет немцам уважение всех народов и прославит их как поистине великую нацию. Но только в наши дни, когда существует миролюбивая Германская Демократическая Республика, появились настоящие предпосылки для претворения в жизнь этого политического завещания Шиллера. И недаром вскоре после образования Германской Демократической Республики ее первый президент — Вильгельм Пик в одной из своих речей выступил с напоминанием о пламенных стихах шиллеровского «Немецкого величия».