Осе
О, господи, в мире-то божьем
Какая стоит благодать!
Пер Гюнт
(взмахивая прутиком)
Лети, вороной, словно птица!
Осе
А верно ли выбрал ты путь?
Пер Гюнт
(снова взмахивая)
С пути тут немыслимо сбиться.
Осе
Ох, что-то мне трудно вздохнуть.
Пер Гюнт
Уже различимы чертоги,
Теперь и конец недалек.
Осе
Закрою глаза по дороге,
Доверюсь тебе, мой сынок.
Пер Гюнт
Лети, вороной, прямо к цели,
В чертогах толпится народ.
Что мы на веселье поспели,
Разносится слух у ворот.
Да что же ты, Петр, в самом деле,
Не хочешь впустить мою мать?
Забыл ты, святой, неужели,
Что чище души не сыскать?
Я сам не перечу и слову,
И, ежели так повелят,
Уйду подобру-поздорову,
И даже не гляну назад.
Худого я делал немало,
Частенько старуху браня
За то, что всегда опекала
Она, как наседка, меня.
Она же пусть будет в почете,
Забудет про горе и страх,
Добрее души не найдете
Вы в наших суровых местах.
Глядите-ка, вот и всевышний
Проведал святого Петра.
(Басом.)
Твои причитанья излишни.
Впустить сюда Осе пора.
(Громко смеясь, обращается к матери.)
Ты видишь! Я знал ведь заране!
Вот это другой разговор.
(В ужасе.)
Глаза твои словно в тумане.
Ты дремлешь? Подернулся взор!
(Подойдя к изголовью.)
О мать, не молчи, ради бога,
Скажи хоть словечко со мной!
(Осторожно касается ее лба и рук, потом, бросив веревку на стул, тихо говорит.)
Ах, так? Завершилась дорога.
Теперь отдыхай, вороной.
(Закрывает матери глаза и наклоняется над ней.)
Спасибо тебе за ученье,
За боль, за добро, за беду,
И ты мне шепни в утешенье:
(прижавшись щекой к ее губам)
Бобылиха
(входя)
Вернулся! Вот это загадка!
Поправились, что ли, дела?
О, боже, как спит она сладко!
Иль…
Пер Гюнт
Кари плачет над умершей, Пер Гюнт ходит по комнате и останавливается у кровати.
Ее похороним, и вскоре
Уеду я прочь навсегда.
Бобылиха
Пер Гюнт
Бобылиха
Пер Гюнт
(Уходит.)
Юго-западный берег Марокко. Пальмовая роща. Накрытый стол, палатка и циновки. Чуть поодаль между деревьями натянуты гамаки. Видна паровая яхта под норвежским и американским флагами. У самого берега — шлюпка. Солнце садится.
Пер Гюнт, красивый господин средних лет в изящном дорожном костюме, с лорнетом в золотой оправе на груди, как хозяин, сидит во главе стола. Mr. Коттон, monsieur Баллони господа фон Эберкопф и Трумпетерстроле кончают обедать.
Пер Гюнт
Прошу вас, пейте, господа!
Мы рождены для наслажденья.
Не возвратятся никогда
Утекшей юности мгновенья.
Трумпетерстроле
Что за хозяин ты, братан!
Пер Гюнт
Честь эту делят мой карман,
Дворецкий, повар…
Mr. Коттон
Very well[2],
Всех четверых я бы воспел.