В результате, опустевшие поместья и княжеские дворцы переходили в русскую казну, а поток трофеев спешно доставлялся в Новороссию. Как на Остров, так и в прочие владения, поскольку трофеи из богатых индусских городов превосходили все ожидания русов. Не в смысле редкости и богатства, поскольку индусскими шелками, пряностями и прочими товарами в Европе торговали давно. Нет, удивление вызвал огромный объём захваченных ценностей и товаров, только конфискованного на складах риса было перевезено в Новороссию три годовых нормы потребления. При этом, новые власти строго следили, чтобы вывоз товаров и особенно продуктов не вызвал голода в захваченных землях. Объёмы поступающего шёлка превзошли все ожидания, цены на эту ткань в метрополии упали вдвое, вызвав небывалый ажиотаж. Резко падали цены на пряности, объёмы поступления которых превысили весь испанско-португальский завоз в разы, едва не на порядок.
Но, все эти приятные события происходили на внутреннем новороссийском рынке, за границу трофеи поступали по ценам, сопоставимым с европейскими, путём резкого повышения вывозных пошлин на индийские товары. Благо, все трофеи шли по государственной линии и небольшой ручеёк частных закупок не мог существенно повлиять на объёмы поставок. Вся Европа, примолкшая в злорадной надежде поражения русов от Великих Моголов, скрежетала зубами от зависти и гнева. Португальцы, столетие вывозившие на своих каравеллах шелка и пряности из портов Индийского океана, вместе с турками, оседлавшими сухопутную торговлю с Востока, терпели огромные убытки. Скорость и объёмы русских поставок товаров из долины Инда просто не оставляли им никаких шансов на привычные сверхприбыли. И это было только начало.
За тыловыми службами на выморочные земли шли геологи и промышленники, торговцы и миссионеры из Новороссии. На новой территории Новороссии повторялась уже отработанная картина освоения ресурсов, пять лет назад начатая в Северной Европе. С учётом полученного опыта и сделанных ошибок, а также с рекомендациями министров промышленности и экономики. Первыми в субтропики с дешёвой рабочей силой и ресурсами, где не надо заботиться об отоплении зданий и тёплой одежде для рабочих, перемешались целлюлозные предприятия и химические заводы. Где-то перевозили старое оборудование, где-то сразу монтировали новейшее. Вместе с техникой ехали мастера и опытные рабочие, заключившие трёх-пяти летние контракты на работу в тёплом климате и обучение новых туземных специалистов. Благо, было куда ехать.
Как бы не мешали болота и джунгли в первые недели, через полтора месяца боевых действий передовые отряды русов вышли к городам Джемпуру и Бахавалпуру. Позади были почти шестьсот вёрст трудного пути, до столицы Великих Моголов — города из красного песчаника Фатхпур-Сикри, оставалось приблизительно столько же. Климат в этих местах уже заметно изменился, болотистая долина рек Инд поднялась на возвышенность. Воздух уже не напоминал жарко натопленную баню, был чистым, прохладным, рисовые чеки сменились пшеничными полями. Дороги стали более проходимыми, техника получила возможность проявить свою полную силу. Офицеры большинства отдельных подразделений съезжались на первое совещание, для корректировки планов дальнейшей операции с учётом опыта боевых действий против армии Моголов.
Выбравшиеся из болот на оперативный простор бойцы радовались свежему ветру, принёсшему прохладу, хотя и летнюю. Отдыхали от месяца трудного марша, купались в прозрачных быстрых ручьях, ремонтировали технику, подшивали изорванную форму, строили планы по освоению захваченных земель. Многие уже присмотрели себе будущие поместья, намереваясь после заключения мира подать рапорта об отставке и приобретении поместий. Здешние земли и люди не шли ни в какое сравнение с пустынями берегов Евфрата, одни женщины чего стоили. Большинство индусов не отличались внешне от европейцев, а женщины красотой соревновались со славянками, будто подчёркивая общие корни индо-арийской расы. Многие офицеры и рядовые были знакомы с творчеством наместника Петра Головлёва, активно продвигавшего книги об славянском братстве, общих индоевропейских арийских корнях славян, индусов и персов.
Поскольку фигуры и лица индианок служили лучшим доказательством подобной теории, а климат с каждой сотней вёрст вверх по течению Инда становился всё лучше, польские и венгерские ветераны всё чаще задумались о проживании в этих благословенных краях. Лишь упрямые холостяки поддразнивали сослуживцев, намекая, что дальше на Восток женщины станут ещё красивее, а земли всё богаче и богаче. Учитывая победоносное шествие русской армии по захваченным землям Великих Моголов, пугавших европейских королей лишь одним своим именем, никакого сомнения у русской армии в дальнейших успехах не возникало. «Блицкриг» шестнадцатого века удался, пройдя за шесть недель более шестисот вёрст по болотистым низменным землям, офицеры не сомневались, что на плоскогорье и сухих грунтах скорость движения подразделений значительно вырастет. Учитывая подавляющее превосходство русской армии над местными дружинами, многие торопыги рассчитывали захватить столицу Великих Моголов через две недели, не больше.
— Сколько войск у них, удалось, наконец, сосчитать, или нет? — Злился могольский шах Акбар, не понимая, как найти слабое место у новых врагов. Две недели назад высадившиеся на морском побережье в болотистой дельте Инда европейцы, которым Акбар не придал серьёзного значения, через пленного загиндара имели наглость отправить послание самому шаху. В письме, написанном на двух языках — русском и санскрите, высадившиеся на побережье русы объявляли себя освободителями индусов от покоривших их диких кочевников из Афганистана. Объясняли они своё наглое вторжение якобы родственными отношениями с индусами. С подобной наглостью Акбар давно не встречался, разве, что лет сорок назад, когда молодым юношей боролся за власть после смерти отца. Но, последние тридцать лет никто из ближайших соседей не рисковал подобной дерзостью.
Тогда, две недели назад, Акбар велел загиндару Ахмад-бею собрать десять тысяч всадников и привести командира этих нечестивых европейцев в цепях в столицу империи Моголов. Большее количество войск загонять в болота морского побережья Акбар не хотел, жалел коней, конечно. Да и местные загиндары обязаны выставить свои дружины, которых должно набраться вдвое больше основного отряда. Пока Ахмад-бей собирал свои отряды возле города Лахора, шах не забыл отправить к побережью два отряда разведчиков. Несмотря на многочисленные победы, Акбар не ленился выяснять все слабые места врагов до битвы, чтобы ударить противника в самое слабое место. Потому и расширил отцовские владения от Инда до Ганга, захватив Индостан в полукольцо с севера.
Вернувшиеся утром разведчики доставили страшные новости, европейцы не только успешно захватили побережье, но и продвинулись на север, вверх против течения Инда. За месяц враги захватили третью часть владений шаха Акбара, и, по рассказам верных людей, не собираются на этом останавливаться. А общую численность отрядов противника разведчики вообще определили всего в шесть тысяч воинов, зато вооружённых скорострельными ружьями и дальнобойными пушками, опять же, скорострельными. По их рассказам, ружья и пушки стреляют так часто, как опытный лучник стреляет из лука, а порой даже быстрее лучника. Если бы Акбар не знал своего разведчика двадцать лет, не поверил бы ни за что. Однако, здесь в горах, всегда можно напасть на врага внезапно, когда огнестрельное оружие не спасёт, а в сабельном ударе своей конницы шах Акбар не сомневался. Осталось уточнить вражеские потери, что они понесли при захвате земель, и выбрать место для сражения.
— Потерь у них не было совсем. — Ответ разведчика взбесил еле сдерживавшего себя шаха.
— Как нет? Они, что, бессмертные? Ты, скотина, сам видел врагов или в повозке спал всё это время? — Рука шаха потянулась к богато изукрашенному изумрудами и рубинами кинжалу, традиционно висевшему на поясе.