Внезапное озарение затронуло ужасом сердце Головлёва — ничего не было! Не было ни турпоездки по Куйве со старыми приятелями, ни шестнадцатого века, ни выписки из киевского госпиталя. Всё это было бредом умирающего офицера, на самом деле ничего не было. Он всё ещё ранен в спину и его везут именно в морг, как сказали полупьяные санитары. И, если он сейчас не очнётся и не закричит, так и умрёт в одном из холодильников среди кинутых на кафельный пол трупов. Подполковник застонал в бесплодной попытке закричать или открыть глаза, но, ничего не изменилось. Паника нахлынула волной, заставляя вырваться из груди воздух, с огромным трудом низкий грудной стон вырвался изо рта мужчины.
Этот стон разорвал заклятие небытия, открылись глаза, и тело получило чувствительность. Увы, перед глазами абсолютно равнодушно качался полусумрак серого потолка, с редкими вспышками тусклых лампочек. Попытки повернуть голову или что-то сказать, результата не дали, тело отказывалось выполнять команды подполковника. Убедившись в бесплодности нескольких попыток, Петро прислушался к пульсирующей боли, вспоминая, как ныла в своё время рана в спине. Однако, спина не болела совершенно, хотя явно чувствовала потряхивание каталки на поворотах. Болел, почему-то, живот и, боже мой! Страшная боль ударила из обеих кистей рук, миллионы раскалённых иголок были воткнуты под ногти обеих рук! Кислота съедала кожу обеих ладоней, добираясь сквозь проеденное мясо до самых костей!
Мгновения боли складывались в минуты, те, совершенно невыносимо превращались в часы, а невидимые санитары всё катили ногами вперёд неподвижное и немое тело подполковника. Лишённый возможности кричать, мужчина терпел, надеясь на облегчение в виде холодильника в морге. Но, вопреки всему, даже смерть не наступала, а кислота травила своей болью уже не только кисти рук. Боль начала подниматься всё выше по рукам, достигая локтей, затем предплечий. Умирающий Пётр уже ни о чём не думал, взывая о скорейшем прекращении мучений, умоляя смерть прийти и успокоить его бренное тело. Офицер давно был готов внутренне к смерти, и она его никогда не пугала, все свои счёты с жизнью казались мелкими и никому не нужными. Видимо, костлявая, услышала его, потому, что боль сжала сердце ледяными тисками так, что мужчина перестал дышать. Сильнейшая боль в сердце, как ни странно, принесла спокойствие, он понял, что скоро мучения прекратятся.
В этот момент глаза открылись, да, ещё раз открылись, чтобы умирающий понял, что проснулся окончательно. Боль в руках и сердце никуда не делась, зато Головлёв смог застонать по-настоящему, хрипло и тихо. Его тут же услышал дремавший в кресле Валентин и наклонился к очнувшемуся товарищу, — Больно? Руки или сердце?
Двойной стон был ответом, и, военврач быстро сделал пару уколов в предплечье друга, уселся рядом, всматриваясь в лицо. Боль довольно быстро уходила, позволяя измученному мозгу приступить к обычной деятельности — мышлению. Седов, видимо, понял по пришедшим в относительную норму лицу и зрачкам больного, что тот в состоянии слушать, и коротко пересказал самое главное.
— У тебя отравление через ладони рук, скорее всего от книг кардинала. Яд кожно-нарывной с нервно-паралитическими элементами, неизвестный нам, но его действие мы смогли купировать. У тебя кризис прошёл, два библиотекаря умерли три дня назад, ещё двое живы и выглядят лучше тебя. Ну, они гораздо моложе. За руки не волнуйся, я там много мяса с ладоней срезал, потому и болят, но, пальцы двигаться будут, мясо нарастёт. Сердце у тебя, как у телёнка, жить будешь. Попробуй успокоиться и поесть по-человечески, не век тебя на глюкозе держать.
Подполковник откинулся на подушки, заботливо поправленные Валентином, и задумался, переваривая информацию. Память настырно выталкивала роковой приём во дворце, когда кардинал Джинолезе привёз-таки обещанные книги из ватиканской библиотеки. Их оказалось больше тысячи, чем и объяснили католики своё долгое отсутствие на переговорах. Хотя оперативная информация из Рима подтверждала подготовку кардиналом отравления наместника Новороссии, но, конкретных обстоятельств узнать не удалось. На всякий случай, Петро решил избегать любых телесных контактов с кардиналом и его окружением, не говоря уже об употреблении пищи.
Наместник, принимавший папскую делегацию в большом зале дворца, милостиво сделал два шага навстречу кардиналу, но не более того. Он, вопреки европейской привычке правителей, не приложился губами к руке кардинала, вытянутой его преосвященством Джинолезе, как женщиной. Более того, демонстративно вернулся на своё полукресло на возвышении, указав кардиналу аналогичное сиденье в пяти метрах от себя. Чтобы избежать воздушно-капельного заражения, накануне встречи, между предстоящими переговорщиками протянули несколько шлангов, создавших вокруг наместника вертикальную воздушную защиту из горячего дезинфицированного воздуха. Шум несколько мешал переговорам, но, гости не жаловались.
Кардинал был напуган недавними событиями в Оттоманской империи, стоившей жизни нескольким десяткам ватиканских служащих и католических миссионеров. Святому престолу огромных усилий стоило оправдаться перед Портой в обвинении о сговоре с русами. Из-за этого пришлось действительно выдать русам ВСЕ книги на этрусском и славянских языках из библиотеки Ватикана. Ибо провал переговоров о подписании мирного соглашения Петербурга и Константинополя означал утрату с таким трудом завоёванных позиций католичества в Турции. Всё же кардинал рискнул упрекнуть Головлёва в отступлении от ранее обещанных условий мира и захвате русами Киренаики с окрестностями. Была даже сделана попытка намекнуть на возвращение к границам пятимесячной давности. Якобы наместник Пётр не сдержал своё слово, данное представителю святого престола в этом зале.
— Какое слово? — Рассмеялся Головлёв. — Ватикан, по своей привычке, уже фальсифицировал наши прежние переговоры? Не забывайте, что условия переговоров были опубликованы в нашей газете ещё тогда. Вот эта газета! Там нет ни слова о границах или прекращении войны с Турцией. Зато есть обещание кардинала Джинолезе привезти книги не позднее двух месяцев. Эти газеты давно лежат в архивах всей Европы, Руси, Америки и половины Азии. Боюсь, фальсифицировать православные архивы и мусульманские, вам не удастся, как вы привыкли делать в своей Италии и Папской области! Ближе к делу, милейший кардинал.
Попытки кардинала подсунуть наместнику на подпись уже подписанный турецким султаном и папой римским договор, Головлёв отверг точно также. Он недвусмысленно подверг сомнению точность подписанного текста и заявил, что не исключает внезапного появления на приготовленном Ватиканом экземпляре новых статей договора или исчезновения старых статей. На попытку кардинала Джинолезе изобразить оскорблённую порядочность, наместник напомнил, что фразу «Цель оправдывает средства» придумали католики, а не русы. И, по многочисленным заявлениям католических иерархов, обмануть схизматиков, кем они считают православных, дело богоугодное. И, даже если не так, то, индульгенций папский престол продал столько, что можно грешить лет двести, обманывая всех подряд. Пришлось кардиналу смолчать и согласиться на условия русов, слишком важен был договор для авторитета Ватикана.
Кардинал получил в руки три экземпляра договора на двух языках каждый, на бумаге с водяными знаками, уже подписанные наместником с проставленными печатями. Головлёв, не скрывая своего презрения, предупредил, что на бумаге и на буквах текста имеются секретные метки, не видимые глазом, которые исключают подделку договора. Там действительно имелись надписи, видимые только в ультрафиолетовых лучах, которые никто в Европе не мог обнаружить в ближайшие годы. На отдельном документе кардинал подписал условие, что обязуется доставить в Петербург, подписанный султаном договор через месяц, иначе соглашение теряло свою силу. Вытерпев все унижения, кардинал сдержал себя и даже попытался пожать руку наместнику, но Пётр отклонился, не объяснив мотива. Не хватало ещё получить укол знаменитыми перстнями с ядовитыми шипами, коими так кишела средневековая Европа.
Уже прощаясь, кардинал Джинолезе объявил о своём подарке наместнику Новороссии, и двое его служек внесли на подносе высоченную стопку редчайших рукописей Леонардо да Винчи, набор его эскизов и чертежей. Он, кардинал, мельком слышал восхищение русов этим великим художником и учёным прошлого века, и, счёл за честь подарить найденные в архивах Ватикана труды Леонардо его ценителям. Служки поставили поднос со стопкой книг и переплетённых эскизов на пол возле кресла кардинала. Тот откланялся, выслушав формальную благодарность наместника, и, покинул зал приёма. Наслышанный об отравлении короля Франции через книгу, Головлёв не собирался даже трогать драгоценный подарок.