Про девятнадцатый век и знаменитые опиумные войны с Англией, затем вооружённые конфликты Китая с другими европейскими странами и говорить не приходится. Тогда европейцы побеждали при десятикратном численном превосходстве китайцев, это принято оправдывать отставанием в вооружении. Скорее всего, так и есть, но, именно тогда, те же англичане терпели одно поражение за другим в горах Гиндукуша, в Афганистане, откуда были вынуждены уйти. Афганцы же, почти никогда не собирали столь большие армии, чтобы превосходить англичан в десять раз, однако, побеждали. Ссылаться на горную местность не актуально, в Китае хватает гор и сложно проходимых мест. И вооружение афганцев вряд ли было лучше китайского, однако, побеждали. Поэтому выступать в роли союзников рыхлого и высокомерного Китая, русы не собирались, рассчитывая погреть руки на поставках оружия многочисленным китайским инсургентам.
Петр Головлёв и Николай Кожин много думали, обсуждали, как строить политику Югоруси в отношении с Китаем и соседними странами. Европейский опыт русов не подходил однозначно, по всей Европе остались многочисленные славянские селения вплоть до Франции, Генуи и Северной Италии, лозунг освобождения славян воспринимался практически всеми вполне логично, пусть и с раздражением. На Дальнем Востоке так удалось поступить лишь с айнами, действительно похожими на европейцев, зрительно принявших русов своими более близкими родичами, нежели воинственных соседей-японцев. Худо-бедно удалось русам проводить политику общей истории ариев в Северной Индии, где индусы были аполитичными, да и там, любой дурак видел сходство большинства индусов с европейцами. И легенду освобождения дальних сородичей от ига кочевников как-то использовали, пришлая династия Моголов была откровенно чужеродной индусам.
В Юго-Восточной Азии требовался иной лозунг, иная политика, на долгие годы и века, способная легализовать фактическую колонизацию русами азиатских стран. Придать действиям Югоруси в Юго-Восточной Азии некий шарм, некую высокую идею. Примерно, как пиндосы и лаймы последние сто лет убивают сотни тысяч невинных людей по всему миру «во имя идеалов мира и демократии». Как ни странно, до сих пор находятся миллионы идиотов, верящих в этот не менее идиотский лозунг. Причём, именно в тех странах, где пиндосы с союзниками бомбят и убивают мирных граждан. Конечно, в патриархальном семнадцатом веке большинство людей и стран просто честно грабили, не скрывая материальных интересов. Но, ещё во времена первых крестовых походов европейцы пытались подвести определённую идеологическую базу под оправдание своих грабежей. Вот и наши герои, пытались создать внятную концепцию внешней политики Югоруси в Азии и Тихом океане.
Учитывая, что ни Головлёв, Кожин, Корнеев, ни их жёны и дети не были гигантами мысли, ничего внятного за годы жизни на пятом материке не родилось. Ну, не всем дано быть мыслителями, слишком практичными оставались инженеры и офицеры, чтобы «растекаться мыслью по древу». Что немудрено, при таких профессиях и образе жизни, мечтатели и фантазёры просто не выживают. Поэтому, на общем собрании всех взрослых магаданцев, а таковых набиралось в Югоруси почти шесть десятков человек, в трёх поколениях, решили вернуться к началу. А именно, к трём задачам в Средневековье, с которых начали свою работу магаданцы тридцать пять лет назад. Когда пытались осмыслить причину своего попадания в шестнадцатый век, и, возможную сверхзадачу, поставленную перед группой офицеров, инженеров и учителей. Не как своё высокое назначение, а в виде реальной помощи России и русским людям в будущие времена.
Тогда главными целями стояли, соответственно, — борьба с протестантством, считающим примитивную наживу любыми средствами даром божьим. В этом вопросе Кожину и Головлёву, с помощью своих друзей, удалось продвинуться довольно далеко. В нынешней Европе начала семнадцатого века протестанты, благодаря активной политике магаданцев, остались лишь в Швейцарии, Голландии, Дании и Швеции. Причём, в последних двух странах католики и православные граждане уже составляли подавляющее большинство населения. Да и в целом, протестантство не вело наступление по всем фронтам, как было в нашей истории, а судорожно сопротивлялось под давлением новороссийского православия. И, даже без особых усилий со стороны русов, протестанты уже не смогут вернуть себе былые позиции. В первую очередь потому, что богатейшими и ведущими странами Европы стали именно православные страны, поэтому протестанты потеряли свой главный довод о божественной избранности богатства.