Из этого последовал нехитрый вывод, — коль скоро русы виноваты (!) в усилении турецкого гнёта несчастных армян, в том, что турки стали драть три шкуры с армянских христиан, русы должны, просто обязаны, помочь своим единоверцам. И, не абы как помочь, а высадить свои войска в Турции и быстро, своими силами, освободить Армению от магометан, вернуть великой стране её свободу и независимость. За это, после обретения свободы, армянский владыка обещает (только обещает) оплатить некоторые издержки, и вечно молиться в монастырях и церквах о здравии наместника русов. После такой речи, недоумение присутствующих русов было общим, несмотря на то, что хохотал один наместник.
— Они издеваются, что ли? — успел шепнуть Сергею молодой переводчик из министерства внешних дел. Судя по лицам, эта мысль пришла в голову не только ему одному. Ещё ни один посланник, просивший помощи у Петербурга, не унижал так русов, открыто называя их наёмниками. Более того, глупыми наёмниками, способными воевать за чужие интересы за морковку, висящую перед носом.
Хотя Сергей знал, в отличие от переводчика, какого труда стоило собрать в этом зале во дворце наместника Новороссии представительную делегацию армян. Почти три года понадобилось службе безопасности и министерству внешних дел Новороссии, чтобы создать среди разрозненной армянской диаспоры, разбросанной по всей Евразии, рыхлую пока группу единомышленников, действительно заинтересованных в освобождении родной страны. Потому, как три четверти богатых армян из Турции давно предпочитали синицу в руках, нежели журавля в небе. Они нашли себе нишу в турецком обществе, предпочитали неплохой надёжный заработок, нежели непонятные призывы к восстанию против турок, грозившие потерей дохода, а то и головы. Тем более, что до последних лет, турки довольно равнодушно относились к иноверцам, предпочитая получать стабильный доход от христиан, чем не иметь никакого дохода.
Потому и разрасталась Оттоманская империя три века, что угнетение захваченных крестьян, среди которых были не только армяне и грузины, но и греки, сербы, валахи, венгры и прочие румыны, не шло ни в какое сравнение с прошлыми их «национальными» правительствами. Доходило до того, что православные сербы и болгары бежали в турецкое подданство через границу целыми семьями и деревнями. Потому, что под правлением «чужих турок» жить было легче, нежели под властью «своих князей и бояр». Собственно, всегда так и происходит, в большой империи положение простого народа, как правило, легче, чем в небольших государствах. Даже при равных налогах, жители глубинки в империи гораздо меньше страдают от войн и пограничных набегов.
Да и сбор налогов в империи, как правило, унифицирован и происходит ближе к закону, нежели прямые поборы боярина, живущего в соседнем городке, которому некуда больше податься, как искать развлечений на своей земле, издеваясь над своими крестьянами. Всё это поколения крестьян хорошо познали на своей шкуре и жизнь под властью мусульман предпочитали прозябанию под «родной православной властью». В реальной истории, Турция еще лет двести, до конца восемнадцатого века, продолжала оставаться вполне приемлемой для проживания сотен тысяч своих православных подданных. Успевших к тому времени частично «отуречиться», приняв ислам, почему и усилилось давление на христиан. Поскольку власти получили вполне лояльное религиозное общество, которое могло компенсировать сбежавших или вырезанных налогоплательщиков-христиан.
В этой истории, с появлением магаданцев, созданием Кипрского и Критского казачьих кругов, тем более, после утраты Турцией огромных территорий в Европе, Африке, Азии, да понесённых в войнах материальных потерь, финансовое состояние империи резко ухудшилось. С потерей Крыма практически исчез огромный рынок работорговли, захват русами Ближнего Востока лишил Порту доходов от левантийской торговли. Постоянные казачьи набеги не давали развивать прибрежные районы самой Турции, досыта испившей унижения и боли, как некогда страдали русские люди от набегов крымских татар. Впервые за три века турецкие султаны лишились доброй половины налогоплательщиков, а доходы страны составляли едва ли пятую часть от некогда полноводной золотоносной реки налоговых поступлений. В таких условиях ничего удивительного, что турецкие визири, озабоченные выживанием страны в новых условиях, созданных русами, вынуждены были поднять налоговый гнёт вдвое и втрое, выбивая из подданных столь необходимые средства на вооружение армии дорогими русскими ружьями.