Ворча себе под нос, Тревельон обернулся и увидел леди Уэйкфилд, которая наблюдала за ним. Рядом с ней, тыкаясь носом в ее юбки, крутилась старая белая собачонка, которую леди, выходя замуж, захватила из родного дома. Насколько он помнил, кличка собачки была Бон-Бон.
— Мэм. — Он поклонился.
— Что заставляет вас, капитан Тревельон, стоять под дождем? — поинтересовалась ее светлость, в то время как собака осмелилась выйти на крыльцо, осмотрела моросящие небеса, чихнула и поспешно потрусила обратно в дом.
— Просто смотрю, ваша светлость.
— Наблюдаете? — Герцогиня выглянула на улицу поверх его плеча, и ее брови сошлись на переносице, когда она снова взглянула на него. — Высматриваете возможных похитителей, не правда ли?
Тревельон пожал плечами.
— Это моя работа — оберегать леди Фебу от опасности.
— Герцог сказал, что нападавший обезврежен, — заметила герцогиня. — У вас есть причины думать иначе?
Он колебался, тщательно подбирая слова.
— Я должен быть бдителен, ведь дело касается безопасности леди.
Герцогине не откажешь в проницательности.
— Вы говорили его светлости, что по-прежнему считаете, будто леди Фебе может что-то угрожать?
— Я почти каждый вечер встречаюсь с его светлостью и докладываю о своей работе.
— И что же?
Он спокойно встретил ее взгляд.
— Его светлость знает о моих опасениях, однако в данный момент их не разделяет.
Она отвернулась, кусая губу.
— Она ненавидит все это, знаете ли, то есть Феба. — Она указала на пистолеты на его груди. — Разумеется, вы сами понимаете: вас не назовешь непонятливым.
Тревельон ждал, немного озадаченный. Конечно, ему было известно, что леди Фебе не нравится, что ее охраняют: в самый первый день его работы леди прямо заявила, что ненавидит ограничения, которыми брат осложнил ее жизнь, — но он не допустит, чтобы неудовольствие подопечной отвлекло от исполнения долга.
Пусть ненавидит его, если хочет: лишь бы была в безопасности.
Герцогиня вздохнула.
— Если я надавлю на Максимуса, он, возможно, ограничит ее передвижения еще больше, и я не знаю — клянусь, действительно не знаю, — что она тогда сделает. Феба несчастна, хотя хорошо это скрывает. Не хочу, чтобы ее положение стало еще печальнее.
— Ваша светлость, — тихо сказал Тревельон, — пока я рядом, я сделаю все возможное, чтобы с леди ничего не случилось.
Голос герцогини вдруг сделался громче.
— Я не сомневаюсь, капитан Тревельон.
— Артемида? — позвала Феба, спускаясь по лестнице.
— Да. — Герцогиня быстро пересекла холл. — Я только что беседовала с капитаном Тревельоном.
Феба приняла руку ее светлости, и они направились к двери.
— Вы уже здесь, капитан?
Он кивнул, хотя она, конечно, не могла видеть.
— Вы говорили, что хотите выехать в два пополудни.
Она сморщила носик.
— Вы всегда поразительно пунктуальны. Не уверена, что это слишком хорошее качество.
— Уверяю вас, миледи, никакого отношения к моим личным качествам это служба не имеет.
— Гм. — Феба повернулась к невестке и раскинула руки. — Что скажешь о моем новом платье?
Платье, зеленое с голубым, с желтой нижней юбкой, придавало рыжеватый оттенок каштановым волосам леди Фебы. Если бы вопрос был адресован капитану, он бы сказал, что она прекрасна. Впрочем, она всегда прекрасна — в любом платье.
Только его никто не спрашивал.
К ступенькам подкатила карета, и Тревельон вышел вперед, чтобы подать подопечной руку.
— Ваша карета подана, миледи.
— Куда едешь? — спросила герцогиня.
— Мисс Динвуди пригласила меня на заседание небольшого кружка ее друзей поговорить о театре.
Брови ее светлости поползли вверх.
— Мисс Динвуди, та, что из нашего клуба?
— Да. — Феба улыбнулась невестке, и ее взгляд промахнулся лишь на пару-тройку дюймов. — Она кажется несколько замкнутой, однако мне понравилась.
— Мне тоже, — задумчиво произнесла герцогиня.
— Артемида?
Ее светлость покачала головой.
— Просто… мне кажется несколько странным, что леди Кэр так ничего и не сказала о семье мисс Динвуди.