Глава 11
– Лесли, ты видел?! Ты видел?! Я смог! У меня получилось! – неподдельная радость и счастье заполнили все тело и разум подростка, волнами разливаясь по каждому нерву и капилляру. Его эмоции были заразительны. И вот Лесли уже вместе со своим учеником искренне смеется и радуется, как маленький ребенок.
– Ты большой молодец. Словами не описать весь вихрь чувств и эмоций, которые я испытал, когда увидел, на что ты способен! Я думаю, это начало пути великого скейтбордиста, – и, многозначительно подмигнув, Лесли обнял своего подопечного так, что аж кости затрещали, – а теперь давай собираться, соревнования через неделю в соседнем городе, а у нас еще грайнд5 не отработан. Надо подумать, как туда добраться, на чем, что брать с собой и еще целый ворох дорожных вопросов.
– Лесли… я не совсем уверен, что мать меня отпустит на несколько дней так… далеко…
– А ты скажи, что едешь с классом на экскурсию.
– Ага, не заплатив за билет? Она хоть и алкоголичка, но в денежных вопросах весьма щепетильна.
– А кто мешает сказать, что ваш класс победил в каком-нибудь конкурсе, и в качестве приза вам досталась эта поездка?
– Звучит вполне обоснованно… Мне, конечно, немного стремно, но… не думаю, что мать начнет проверять правдивость моих слов. Ей, кажется, будет только в радость тот факт, что я скипнусь из дома на целый день…
– Эй, ты чего, сынок?
– Да… опять загнался из-за того, что никому не нужен…
– Сереж, понимаю, что тебе тяжело, но и ты пойми – в этом мире, по сути, никто никому не нужен. Люди – эгоистичны и жестоки. Никто не придет тебе на помощь в трудную минуту, если вас не связывает хотя бы кровь. Многие родственники помогают друг другу не из-за большой любви. Ими не движет дух альтруизма, все гораздо проще – так надо. Так говорит церковь, общество, мораль. Кровь, словно ярмо, висит на их шее и тяготит, тянет вниз. Поэтому помощь родителям, братьям-сестрам – не важно, кому – для большинства будто бы тяжкая ноша, без которой их не пустят в рай. Поэтому вся эта чепуха по поводу родственной, кровной связи не имеет никакого смысла, если нет духовного родства. Согласен?
– Ну, когда на тебя забила родная мать – с твоими словами чересчур сложно спорить.
– Вот! Так что даже не парься из-за всего этого. Научись полагаться только на себя и свои силы. И кстати, у тебя есть одно важное преимущество перед многими людьми, – Лесли дружелюбно подмигнул. – Пережив и вытерпев все несчастья, которые провидение раскидало на твоем жизненном пути, ты стал взрослее и более закалённым. Ты обрел внутренний стержень, который поможет тебе в будущем. Сам рассуди, неужели какие-то проблемы на работе, мелкие неурядицы или даже просто плохие дни, которые заставляют прямо-таки страдать обычного человека, принесут тебе точно такую же «боль»?
– Нет, наврядли.
– Правильно! Потому что тебе уже давно известно, что жизнь непредсказуема, и в ней полным-полно дерьма. И все произошедшее научило тебя радоваться каждому дню и каждой мелочи. И поверь, сынок, ты еще будешь благодарен судьбе за такое прошлое, как бы нелепо это ни прозвучало сейчас. А теперь, – Лесли решил сменить тему, – давай-ка закругляться. Тебе завтра еще с матерью говорить о поездке, а я в это время разузнаю, что нам нужно сделать.
– Хорошо.
В этот раз они не стали ничего обсуждать по пути домой: каждый был поглощен собственными мыслями и мечтами. Сережа грезил о том, что, победив в конкурсе, его наконец-то заметят одноклассники, а точнее Саша – от одного ее случайного взгляда все в нем будто бы замирало.
Ежедневно Сережка пытался якобы «случайно» проходить по тому же коридору, что и она; угощал шоколадками или печеньем, которые он “не любил”, но которые “мать все равно продолжала покупать”, хотя, приходя домой, он с жадностью доедал то, что от них осталось; писал коротенькие четверостишья, которые никогда никому не показывал, пестрящие и кричащие о чувствах влюбленного сердца:
Твой силуэт я вижу повсюду:
В роще акаций, под светом Луны.
Кажется мне, подхватил я простуду,
Имя которой на гребне волны…
Тем не менее, Сергей боялся, что Саша обо всем узнает, и поэтому иногда ему приходилось строить из себя не пойми кого, дергая ее за отливающую огнем толстую косу (но все же не очень сильно, ведь Сережа никогда бы и не подумал сделать ей больно), пряча портфель Саши в мужском туалете, в самой дальней кабинке, куда никто никогда не заходил по причине того, что в ней не работал слив, а школьный завхоз был слишком ленив, чтобы устранить неисправность, плюя из трубочки на уроках в спину исключительно сухими “снарядами”, чтобы они не прилипали к одежде, а уж тем более не оставляли следов “преступления”.