- Понятно. Остальных не знаете?
- Нет. Никогда не доводилось встречать.
- И фамилия Белогорцев-Архангельский Вам не знакома?
- Нет. Кто это?
Северианов вздохнул.
- Если б знать, Семён Яковлевич. Однако мы отвлеклись.
- Повторю вопрос: кто мог знать о том, что "Голубая мечта" может появиться в городе? И кому Вы говорили о нем, либо кто мог догадаться, что Вам известно о "Dreamboat"?
- Никому, я уже отвечал Вам.
- Я помню. Но так не бывает. Вы могли проговориться совершенно случайно, исподволь, не обратив внимания.
- Молодой человек! Во-первых, я давно уже вышел из того возраста, когда можно трубить направо-налево о своих успехах, либо неудачах, и походя рассказывать случайным знакомым сокровенные тайны. А во-вторых, есть такие вещи, о которых вслух не говорят ни при каких обстоятельствах. Поверьте, я умею хранить тайны, профессия обязывает.
- Я вполне Вам доверяю, Семен Яковлевич, и ни в коей мере не стремлюсь оскорбить Вас. Но ситуации случаются совершенно разные. Мне, например, Вы рассказали.
- Во-первых, Вы, господин штабс-капитан, дело другое, а во-вторых, Вы и без моего рассказа были в курсе, я не прав?
- Все это так, но тайну Вы могли выдать неосознанно, сами не поняв этого. Поверьте, такие ситуации встречаются гораздо чаще, чем хотелось бы. Некто неизвестный уверен, что "Dreamboat" находится у Вас и нанимает бандитов из Гусилища, чтобы камень отобрать и передать ему. По описанию главаря банды: "круглый, как колобок, невысокий, но чувствуется: барин. Одет прилично, культурного из себя строит. Котелок низко надвинут, на самые глаза. Голос такой... простуженный, как будто. Говорит вежливо, но словно бритвой режет". Такой вот незатейливый словесный портрет. Вам не знаком человек, подходящий под это описание? Лучшего, к сожалению, не имею. Пока...
- Под этот портрет подходит немалая часть мужского населения Новоелизаветинска. Господин ниже среднего роста, склонный к полноте... Голос изменить можно, опять же.
- Вспоминайте! Когда и где, при каких обстоятельствах Вы могли упомянуть о бриллианте, о графине Дубровской и ее скором визите в Новоелизаветинск, о Викторе Нежданове.
Наверное, Семен Яковлевич Ливкин, если бы имел такую возможность, вывернулся бы наизнанку, чтобы доказать господину штабс-капитану свою искренность. Вот только Северианов слишком хорошо знал ситуации, когда человек даже самому себе боится признаться в чём-то. Он старается забыть, отгородиться, заменить одно событие другим и постепенно сам начинает верить своим фантазиям, придуманной реальности, неслучившимся происшествиям.
- Семён Яковлевич! Выслушайте меня со всей возможной внимательностью, умоляю Вас. Напрягитесь! Представьте себе следующую картину: некий весьма серьёзный человек узнаёт о том, что "Dreamboat" в Новоелизаветинске. Вы сами только что описывали, как влияет бриллиант на мировоззрение человека, как ломает его жизненные позиции, не стану дальше повторять Ваших слов. Так вот, человек этот весьма давно утратил такие понятия, как сентиментальность, прекраснодушие, добропорядочность. Для него - это просто слова, и цена им - даже не копейка в базарный день, а неизмеримо меньше. Практически, ничего, пустое сотрясание воздуха, оборот речи, не более. Цена чужой жизни также не представляется ему чем-то важным, так, досадное препятствие на пути к желанной цели. Я не представляю себе, кто это, однако, вероятно, этот человек очень страшен, раз сумел привести в трепет такого отпетого негодяя и головореза, как Пётр Кузьмич Топчин, с которым Вы имели несчастье беседовать. Или он с Вами, - Северианов сделал зловещую паузу, внимательно вглядываясь в часто моргающие глаза ювелира. Охваченное испугом лицо Семёна Яковлевича мимикой напоминало премудрого пискаря Салтыкова-Щедрина, либо физиономию потомственного дворянина Елистратова, в тот момент, когда к нему пожаловали с визитом сотрудники ВЧК. - Итак, неизвестный нам господин считает, что "Dreamboat" уже у него в кармане, а то, что этого пока не случилось - лишь вопрос времени. Не знаю уж, каким образом, но он утверждается во мнении, что камень у Вас, либо Вам известно его местонахождение. Дальнейшее - весьма просто и для него обыденно, как для Вас - стакан воды выпить. Он нанимает бандитов, те заявляются к Вам для грабежа. Вас, Семён Яковлевич должны были убить, я не пугаю, я просто обрисовываю Вам сложившуюся ситуацию. Но дальше всё идет не так, как должно было развиваться. Банда исчезает, перестает существовать, уничтожена, все злодеи банально убиты. Как Вы думаете, неизвестный посчитает это случайностью, или решит, что господин Свиридский Семён Яковлевич вовсе не так прост, каким желает выглядеть? Вы зарываете голову в песок, словно страус, при виде опасности, неужели тешите себя надеждами, что этот человек отступится от своих замыслов? Да вовсе даже наоборот, происшедшие события его только обозлят, раззадорят: какая-то козявка посмела бросить вызов Ему? Теперь он пустит в дело не бандитов, а людей посерьёзней, и поверьте, шансов остаться в живых у Вас нет ни малейшего. И умирать Вам придется страшно! Потому что эти люди умеют спрашивать, и им всегда отвечают. Кто раньше, кто позже - но всегда! Вспомните, что с Вами происходило сегодня - так это детский лепет по сравнению с тем, что будет.
Северианов почувствовал, что чересчур нагнал жути: цвет лица Семёна Яковлевича сделался апоплексически бордовым, нервическая дрожь сотрясала все члены ювелира, выпитое спиртное улетучилось мгновенно, господин Ливкин сделался совершенно трезвым и изрядно, до дрожи в печёнке напуганным. Северианов продолжал.
- Не хочу излишне нагонять на Вас страху, но, к сожалению, скрыться Вам не удастся. Не получится. Вас нашли в Новоелизаветинске, Вас нашли здесь, Вас найдут и в другом месте: "Dreamboat" стоит потраченных усилий. Уезжать, пускаться в дальние странствия Вы не желаете, потому обречены. Увы, Семён Яковлевич, но это именно так. Раньше или позже Вас обнаружат.
Ювелир изловчился, перегнулся через стол, дотянулся до противоположного края, трясущимися, но ловкими пальцами схватил самогонную бутылку и набухал себе полный стакан. Северианов не стал препятствовать.
- Ваша роль весьма незавидна, господин Ливкин! Как жребий ни кинь - выйдет всё равно клин. И возможность изменить ситуацию, спастись у Вас только одна, единственная: опередить. То есть ликвидировать первопричину, источник опасности, угрозу. Устранить того человека, который считает, что "Голубая мечта" находится у Вас. Рассказать мне всё, о чём я прошу, всё, что знаете. Потому что, в отличие от Вас, я смогу нейтрализовать этих людей, я умею это делать, как Вы имели неоднократную возможность убедиться, разве нет?
Господин Ливкин, казалось, не воспринимал слова Северианова, целиком занятый содержимым стакана. Со вкусом сделал лошадиный глоток, даже не зажмурился. Потом вдруг произнёс совершенно трезвым голосом, словно в бутылке была прозрачная колодезная вода:
- Говорите Вы весьма складно, господин штабс-капитан, признаю, жути нагнать умеете. Живу я замкнуто, сомнительных знакомств не завожу, с посторонними не общаюсь. Хоть наизнанку вывернись, но не могу я вспомнить, чтобы кому-либо говорил о Дубровской.
- И даже имя её не упоминали? Случайно, вне контекста разговора, просто так, к слову?
- Если "Dreamboat" появился в Новоелизаветинске, то очень немногие ювелиры смогут узнать его. По пальцем перечесть можно.
- Что ж, давайте посчитаем. Свиридский опознал бы его?
- Разумеется! Осип Давидович мастер известный, все знаменитые бриллианты знал назубок. Посреди ночи разбуди - без запинки опишет и "Орлов", и "Санси", и "Хоуп", он же "Голубой француз", и "Кохинур", он же "Гора света", и "Дерианур", он же "Море света".