Глубокое кресло манило бархатом. Извлекли из походной сумки пепельницу в форме черепа, открыли ставни нараспашку, включили «Арабскую ночь» трёхминутной длительности, ту самую, что вышла ещё до мультфильма и с оригинальным текстом, — ура, можно выдохнуть спокойно.
Зелёный кров этих стен, лик алой луны за окном, едкий белый дым, таинственность забытых городов, ритмичные настукивания и томный манящий голос, восточные напевы — всё это убаюкивало юношу, возвращало домой, к старым мыслям, к памяти о волшебстве и лихим приключениям. Вот он, великий правитель восседает на своём престоле, испускает колечки дыма и смотрит свысока на земную твердь, да гадает, что бы такого ещё создать, а что — пора бы разрушить?
Сон счастливо выдохнул: подать ковёр — и вперёд, к своей луне, в закат двух солнц, под небосвод чёрных звёзд.
Откинулся на спинку кресла, закрыл глаза.
Ритмичные настукивания сменились песнопениями жрецов и молитвами иным богам. Посмотрев в потолок, Сон на миг испугался, а потом — не веря своим глазам покачал головой. На белых обоях чернее самой ночи выделялись точки — чёрные звёзды. Нет.
«Таких удивительных совпадений не бывает. Просто не бывает, — твердил он себе. — Это иллюзия, это невозможно. Но, тем не менее, всё происходит по-настоящему, — возражало восторженное сознание».
«Звёзд чёрных странный небосвод,
И странный круг луны невзгод,
Но всех страннее
Лик Каркозы…»
Есть такое — когда душа устала — ей необходим покой. Ищет она его, ищет — в каких местах — это даже представить страшно, так что лучше не спрашивать. Но если уж находит, то в своём выборе уверена абсолютно. Затхлый и порочный город, как бы он ни манил своими чарами — тоже может надоесть, и тогда оставаться в нём — самое последнее решение, которое может только прийти в голову. Но в таком случае — куда бежать, что делать? А делать нечего. Прыгаешь в поезд — и вперёд. От одной станции до другой, с одного вокзала на следующий, плевать на маршрут, плевать на дорогу, плевать на название станции — плевать на всё. Главное — не сходить с пути до тех пор, пока душа сама не скажет «Стой».
«Что же, — с улыбкой думал Сон, продолжая курить, растворившись в неге чар окружения, — похоже, мы нашли новый приют. Такие совпадения не могут быть простыми случайностями».
Впервые за последние несколько недель пропало ощущение страха и обречённости. Здесь, в этой комнате, слушая песнопения высших жрецов под флейты арабских ночей среди небес созвездий Гиад, растворяясь в изумруде стен и любуясь сквозь косматые облака густого дыма чёрными звёздами на потолке, Сон и вправду чувствовал себя как дома. Или даже лучше, чем дома. Гораздо лучше.
За дверью послышался голос Мальца:
— Яства поданы, граф. Пожалуйте к столу.
Сон затушил окурок о стенку пепельницы и, оставив её на подоконнике вместе с пачкой «Верблюдов», направился к выходу.
В дверях хозяин дома протянул ему жевательную резинку, сославшись на нелюбовь к табачной вони и дурной тон осквернения вкуса домашнего блюда противными сигаретами.
Сон не возражал: он сделал бы то же самое, приди к нему кто-то с бутылкой алкоголя. Хотя нет. Он бы в принципе не пустил никого на порог своего дома с бутылкой выпивки. Так что Мальц ещё вполне лояльно к нему относится. Всё в порядке.
В столовой Сна ждала не только пища для тела, но и для души — знакомство с ещё одним обитателем этого дома, который теперь парень мысленно называл особняком.
За небольшим кухонным столом у окна сидел мальчик в инвалидной коляске. Волосы его были светлыми и кудрявыми, а улыбка — доброй, с робко поджатыми губами. Глаза — пепельно-серых тонов. Золотые кудри аккуратно вились вокруг маленькой шеи и обрамляли своими контурами синюю клетчатую рубашку. Глубокий взгляд серых глаз, робко-поджатые губы, общая слабость тела — легко догадаться, что они с Мальцем родственники.
— Ади, поздоровайся, это Сон, — представил их хозяин дома.
Мальчик смерил его немного недовольным взглядом, но после — улыбнулся и подъехал к всё ещё стоящему в дверях гостю.