Мальчик с улыбкой закрыл глаза.
Убедившись, что с ним всё хорошо, парень покинул комнату и тихо спустился в зал. Велено никуда не идти.
В зале Сон застал Мальца за занятием одновременно и таким неестественным для него — и в то же время вполне логичным: впервые за всё это время он увидел, как он отдыхает. И поверить не мог своим глазам.
Был включён телевизор с рабочей «Сегой». И Мальц играл.
— Не проси, не возьму тебя с собой, — нараспев произнёс граф.
— Не смотри, смысла жизни я не знаю, — ответил ему отшельник через плечо.
— Не желай тайны выведать чужой, — продолжил Сон, подходя ближе.
— Помолчи, — ответил Мальц. — Время есть, я продолжаю!
Сон взял подушку и сел рядом.
— Только как умрёшь — дай мне. Никогда не думал, что увижу её вживую, только эмуляторы всё были. Где ты вообще умудрился её достать?
Хлёстким ударом фамильного хлыста Мальц отправил на покой ещё одну шестерёнку.
— На «Е-бее» выкупил. Не мог же я пройти мимо!
— Чертовски неудобный момент, — крякнул Сон. — В детстве кучу нервов потратил, пока проходил. Оп, лезвие. Аккуратно.
— Сам знаю, — старательно проползая под нависающей смертью ответил парень. — Но босс здесь чертовски милый, согласись.
— Ага, особенно, когда в кои-то веки кого-то убивает, танцует и радуется, как дитя малое. Хочу посмотреть, как ты Версаль проходишь. Самый тяжёлый уровень, на мой взгляд. Особенно Моррисом.
— Да Лекард вообще никакой, всё на своих прыжках делает. Моррис — вот он, хардкор. Вот она, настоящая!
— Это да.
— И не надейся, что я умру быстро, — рассмеялся Мальц. — Не на того напали, черти.
— Говорю же, живой замок развёл у себя тут. А Марии показывал?
— Не оценила. Она у нас историк и математик. Поэтому для неё «Дюна» есть. И на компе, разумеется. Консоли не признаёт в принципе. И на меня свысока смотрит, когда играюсь. Говорит, всё мне своим кнутом размахивать да дракул на завтрак убивать. Нет, чтобы подумать, базу отстроить, армию создать, врага просчитать — и только потом в атаку.
— Каждому своё, — усмехнулся Сон.
Так за любимой игрой и коротали время, пока не пришли учителя и не наступило время занятий. Сон предусмотрительно удалился на веранду, которая по совместительству служила местной библиотекой. Можно было остаться наедине со своими мыслями и кучей книг, названия которых он всё ещё так и не дал себе труда изучить.
Появился ещё один веский повод остаться здесь: где же он ещё, и главное — с кем — сможет разделить опыт любимой игры? И ведь она тут явно не одна.
Между ним и Мальцем слишком много общего, чтобы вот так быстро расставаться. Им явно есть, о чём говорить и молчать, что делать и как отдыхать.
Здесь слишком классно, чтобы уходить. Просыпаться под немецкие марши, коротать время за играми и книгами, общаться и узнавать Адольфа, вполне возможно — наконец начать что-то писать, благо, мыслей было достаточно.
И Астра. Сон хотел к ней. Он с нетерпением ждал приближения вечера, чтобы снова увидеть её. Сердце отозвалось приятным уколом при мысли о ней.
Вот так, с первого взгляда, найти друг друга в богом забытом месте. Или богом любимом, но тщательно охраняемом от лишних взоров.
Тёмные волосы, неестественно-бледная кожа, глубокие карие глаза, одежды алых тонов — она так юна и прекрасна. Призрак, обретший физическое тело. Таинственная и молчаливая, загадочная, нелюдимая — какая она на самом деле? Хочется, хочется к ней. Не стоит рассказывать об этом маленьком приключении Мальцу. Он ведь просил особо не вступать в контакт с другими жителями деревни, мало ли, как отреагирует.
Взяли с полки первую книгу наугад — а там Лавкрафт. Что и требовалось доказать. Погадать на книге, или не стоит? Не самая лучшая идея — спрашивать ваших тёмных фараонов о любви. Ещё на поклон к Демону-Султану отправят.
Старый город у моря, маяк на холме, загадочный особняк, укрытый туманом. Много тайн таит в себе это дивное поселение, и всё бы в нём хорошо, да только люди раз в год на праздник собираются. Сон очень любил цикл этих рассказов, и грех было не перечитать, коль уж попалась такая возможность. Чары господина Никто, морское путешествия по чарующим островам Страны Снов — как же всё это до боли родное, знакомое. Как же хорошо. Неужели Мальц испытывает такие же чувства, знает, пережил всё это? И лично прошёл всю Европу, чтобы встретиться в битве с Элизабет Батори, а после — и с самим Графом? И тоже страдал в попытке его воскресить, чтобы потом тут же отправить на покой? Чего и думать, красиво жить не запретишь. Вопрос только, какой ценой всё это достигнуто. Родители этих двоих явно души в них не чают. И в то же время братья заслужили такое счастье. Им тяжело, тяжелее, чем многим. Ведь за всем этим раем скрывается мрачная тайна — нависшая смерть. Каждый день — как последний.