Волчица резко повернулась к нему и окатила таким взглядом, что зверёныш — умей он так — был готов сжаться в маленький-маленький шар и укатиться куда подальше, лишь бы скрыться от её глаз.
Смерив мальчишку долгим испытывающим взглядом, девушка медленно кивнула, а после — мягко улыбнулась.
— По крайней мере ты заговорил, как уверенный в себе человек, а не тряпка.
— Ну спасибо, — усмехнулся Сон.
— Как есть, так и говорю, — пожала плечами девушка. — Пора взрослеть, становиться крепче. Ребёнком долго не прожить — умрёшь раньше.
— А может, я не хочу взрослеть, — быстро ответил тот.
— Так и не взрослей, — снова парировала собеседница. — Просто помни, что дети тоже разные бывают, и это не только безрассудные плаксивые создания. Ребёнок, знаешь ли, может быть весьма уверенным и целеустремлённым. Вопрос только в реализации. Просто никогда не любила плакс.
— Понял, — кивнул парень.
— То-то же, — хмыкнула девушка, — смотри мне.
Какое-то время они ехали в молчании, всё ещё в своих мыслях, хотя никто из них не думал ни о чём конкретном. Смотрели на пейзаж за окном, коротали время.
Между тем поезд остановился на станции близ безызвестного поселения, имя которого важно лишь его жителям и проезжим туристам.
— Наша остановка, — бросила Полина, поднимаясь за своим походным рюкзаком.
Сон поспешно спрыгнул с сиденья и помог своей спутнице. Потом они вместе достали его рюкзак.
Вскинув на плечи свои тяжёлые ноши, пара направилась к выходу, мешаясь с людьми в вагоне.
Перрон как всегда одинок и непримечателен, одно здание вокзала, проложенные рельсы в закат и дикие собаки у дороги.
Вечер, в небе витают густые тучи, ветер играет древесной листвой, вокруг сгущается мрак.
— Нам по дороге — и в ночь, — сказала Полина, усмехнувшись. — Ты как, в походах раньше бывал?
— Да вроде уже говорил, — грустно усмехнулся Сон, — ни разу, это мой первый.
— Всё у тебя впервые со мной, — рассмеялась девушка.
— Не правда, не всё, — скорее тихо и себе, нежели ей бросил Сон.
Полина кивнула и улыбнулась.
— Не дрейфь, всё ещё будет. Побереги силы, путь неблизкий.
— А далеко идти?
— До ближайшей стоянки, — ответила та, ступая в холодный вечер.
Просёлочная дорога, брусчатка под ногами, тихая деревня, шум далёкой реки. Недавно прошёл дождь, и в воздухе ощущался характерный терпкий запах. Сну нравилась такая погода, вот эта ранняя осень, когда ещё мир помнит о жарком лете, и солнце не спешит уступать свои права.
Темнело рано — это правда, и путь незнаком — это страшно. Едва ли сам бы парень отважился на такое путешествие.
Но с ним рядом Полина, и он ей верил.
Идя рядом, он не переставал удивляться её силе, её воле. Идёт как ни в чём ни бывало, как будто выросла здесь. Тут же он поймал себя на мысли, что ведь совсем ничего не знает ни о детстве, ни о юности Полины: не было времени расспросить.
А теперь — можно ли было говорить сейчас?
Было велено беречь силы.
Тяжёлый рюкзак давил плечи. Парень не был готов к такому, и потому удивлялся своей спутнице ещё больше. В простеньких джинсах и свитере, с подвязанными волосами и банданой, она выглядела естественно. Складывалось такое чувство, будто она всю жизнь вот так путешествует, всё время скитается по морю бытия, останавливаясь лишь изредка в тех заводях, где ей приятно, и где, по её мнению, ей рады. Возможно, так и есть.
Сам он едва поспевал за ней. Приходилось идти быстрее обычного, чтобы не ударить в грязь лицом и не разочаровать её — она-то ступала почти что налегке.
Дома редели, напирали горы.
Вскоре просёлочная брусчатка кончилась, бурой рекой влилась в лесную тропу у шумящей реки.
Время от времени пара останавливалась, делали короткие перерывы, обменивались ободряющими взглядами, а после — шли дальше.
Полина шла быстро, а Сон едва плёлся, уже успев проклясть все известные ему круги ада, романтические походы и девственную природу. Жизнь не готовила парня к такому, и если люди от этого действительно получают удовольствие, то Сну с ними явно не по пути. Или однажды он научится получать радость не только от душевного, но и от физического страдания. Страдать лучше сидя в квартире, наблюдая за дождливой ночью за окном, смотря на полную луну и утопая в тяжёлом одиночестве и мыслях о собственной бездарности и несостоятельности.