— Мир, солнце. Спасибо тебе за понимание.
Друзья крепко обнялись. Снова невыразимое ощущение счастья, проникновенные чувства, пронизывающие самое сердце. Как бы хреново ни было, главное — вовремя остановиться и суметь выслушать, попытаться понять.
Сон сел рядом с девушкой и рассмеялся.
— Per asinus ad astra — через жопу к звёздам, попробуй прорваться.
Полина разделила его веселье.
— Ты чё, тащить надумал? Но верно подмечено, как раз думала об этом. Херовые получатся звёзды, если небо в дерьме.
— Ты грустишь, — заметил Сон. — Что случилось?
— Да так, — отмахнулась Полина, — навеяло всякое. Не бери в голову. Ну что, отдохнул? Дальше немного легче будет. Нужно спуститься, потом относительно ровная дорога, но на приличной высоте. Хоть настоящие горы увидишь.
— А мы на них поднимемся?
— Мы уже на них, — рассмеялась девушка. — Просто отсюда этого не понять. Настоящую высоту увидишь позже.
— Умеешь подбодрить, — хмыкнул Сон. — Ладно, двигаем? — спросил он, вскидывая рюкзак.
Та кивнула, поравнялась с ним.
Снова дорога, снова путь вникуда — или в неизвестность. В принципе особой разницы нет. Потому что дорога красна движением, и в дороге цель не важна. Вернее как. Хорошо, конечно, осознавать, что ты куда-то идёшь, и что конечная точка есть — но истинное наслаждение — это процесс. Наверное, именно этим жизнь и ценна. Ты знаешь конечную точку, она известна изначально. Вопрос лишь в том, какая будет дорога на пути к ней.
Солнце сияет на склонах вершин. Чужие просторы, чужие земли. Снова и снова, раз за разом. Тени былого, туманы грядущего — и вечное одиночество повсюду.
Былые ярость и злость снова отступили.
Полина и Сон шли вместе, рука об руку. Как бы там ни было, и что бы там ни случилось — их пути наконец сплелись. Да, тяжело, да, непросто. Оба сложные, оба чужие друг другу. Но, что куда важнее, они друг друга понимают.
Золотой город восточного Некрополя мечты манил своей загадочностью, но постыл им обоим. Он совсем противоположный холодному западному краю, куда направлялась пара. Затхлый и спёртый воздух града мертвецов Харькова, где до ближайшей земли лишь два километра вниз, постыл им, и теперь — только вперёд, только на холодный, далёкий их личный волчицын север. Буйный и незнакомый, чарующий и волшебный, незнакомый для Сна — и столь родной для Полины, которой именно сейчас были важны светлые воспоминания о тех местах, где ей когда-то было хорошо.
Горный перевал и правда внушал. Посмотришь направо — озёрная пропасть и скалистые стены. Глянешь налево — обвалы, низины и пастбища. Стоит оступиться — и всё, поминай, как звали. А там, на горизонте, реют подобно величественным башням колоколен островерхие пики снежных гор. Лёгкий ветер трепал волосы, освежал прохладой. Совсем другие чувства, нежели в родных землях, где лишь тьма в конце тоннеля и русский рэп на припеве. Сну не нравилось это сравнение, но ничего другого о своём родном городе он в последнее время сказать не мог.
За перевалом был новый спуск, значительно опаснее и круче предыдущего. Было решено сделать новый привал, попить воды, покурить и передохнуть.
— Скажи, — снова заговорил Сон, — а куда мы вообще двигаемся?
— Да я уже говорила, — улыбнулась Полина, сделав глоток воды. — Не хочу пока раскрывать место. Но что-то мне подсказывает, что тебе там должно понравиться.
Парень кивнул.
— Ну, как скажешь. Тебе виднее, наверное.
Полина одобрительно хлопнула его по плечу.
— А ты молодец, маленький. Здорово держишься, как для первого раза. Мы ведь огромное расстояние покрыли, а ты, наверное, и не заметил.
— Знаешь, — хмыкнул Сон, — я только одно понял. Если тащиться в горы нужно лишь за тем, чтобы осознать, как же красиво внизу — это явно не для меня. Нахера ж возвышаться, если это ради того, чтоб любоваться дном?
— А ты на небо посмотри. Здесь оно ближе.
— Офигенно подбодрила, — рассмеялся парень. — Как представлю, что нам сейчас по этой круче спускаться — так вообще круто становится. Подъёмов и спусков мне и дома хватает. Но там хоть я всплывать научился, и опускаться не больно. А тут — как опустишься, так и привет.
— Зато жизненно, — смеялась подруга в ответ.
Докурив очередную сигарету, она снова вскинула рюкзак, взяла свою походную трость, позаимствованную некогда у одного молодого дерева, и направилась вниз.
— Я бы помогла тебе, — бросила она напоследок через плечо, — да тут дорога такая, что помогать другому — обоим дороже. Держись поодаль, смотри под ноги и не беспокойся обо мне. Сосредоточься на себе. Я за себя постою, а будем идти рядом — свалимся оба. Поверь мне, падать долго.