Полина поёжилась, что-то проворчала себе под нос, и прижалась к нему. Услышала или нет — не важно. Главное — не прогнала. Уже в радость.
Так и лежали, медленно проваливаясь в сладкую дрёму. Оба устали с дороги, оба не ели — и обоим нужен крепкий и долгий отдых. Выдержат, выстоят. А как иначе — если вместе. А иначе — никак. Только так.
Совпадения ли, магия случая, карта звёзд — чёрт знает, что притягивает людей друг к другу. Сон назвал Полину, Полина назвала его. Они встретились, они сошлись. Ни разу не подходят друг другу — а всё же рядом. Она его использует, она им играет — а он не против, пока она здесь. Пока она есть. Живая.
Когда он вернётся — он уже решил — обязательно напишет для неё сказку. Будет ли это добрая история, или какой-то мрачняк — не важно. Главное — это будет про неё. Для неё. Муза, порождённая кошмаром, заслуживает покоя. Заслуживает своей колыбельной.
Колыбельной для…
Глава двадцатая.
Чары лесных грёз
Чем лучше было вечером, тем хреновее утром, это уже как водится.
Вкус жизни настолько сладок, что хочется блевать кишками. Перерождаться — это всегда нелегко. Сознание ещё не успело освоиться в новом теле, а тело ещё не привыкло к тому, что в нём существует разум. Ритуал очищения палимпсестом забирает всё под чистую, оставляя лишь рукопись мыслей с потёртыми строчками для чистой страницы.
Первородное слово слетает с уст криком — радости или отчаянья, или осознания бессмысленности бытия уже в изначальной точке отсчёта.
Первые мгновения по пробуждению Полина пыталась понять, где она находится сейчас и что с ней происходило раньше.
Её укрывают и обнимают. Запах тела знакомый. Объятия тоже. Но это не девушка. Или девушка в мужском теле: едва ли она станет встречаться с каким-либо парнем кроме Лешего. Но Лешего здесь быть не могло — он считал себя выше подобных сходок. Ну и чёрт с ним.
Точно.
Это Сон.
Смутно, очень смутно всплывал в памяти остаток вечера. Кажется, её куда-то трясли, или несли — очевидно, сюда. Потом балкон. Головокружение. Взволнованное лицо её спутника. Лея — она, наверное, там же валяется, или в палатку свою уползла.
«Всё-таки перебрала я, — подумала Полина, откинувшись на спину, смотря в бледный потолок, озарённый золотыми красками рассвета. — Надо следить за количеством выпитого. А с другой стороны — не всё ли равно, раз я уже здесь. Этого и хотелось. Как следует надраться и забыться. То, что надо. Наплевать на жизнь — и жить. Ощутить себя живой».
Тело ужасно ныло, хотелось опохмелиться, но нечем. Вернее, есть, чем, но до ближайшего источника нужно ещё докатиться. Ещё жутко хотелось в душ. Здесь, вроде, есть речушка неподалёку. Метров двести ходу. Но до неё нужно ещё доползти
Встать и идти — самое первое сложное и ответственное решение, которое принимает человек. А потом живёт в зависимости от того, как смог совладать с первым действием.
Она не заметила, как случайно растолкала своего друга. Тот дёрнулся, тут же сел на свой мешок и внимательно посмотрел на Полину.
— Чего тебе? — устало бросила та. — Обычный оживший труп. Привет.
Сон спокойно выдохнул.
— Я рад, что с тобой всё хорошо. Давно проснулась?
Девушка махнула рукой.
— Только что. К реке хочу. Устала я.
Сон осторожно протянул к ней руку. Полина не возражала, позволила ему коснуться её плеча.
— Ты выглядишь очень подавленной. Это из-за вчерашнего, или ещё что-то?
Девушка мотнула головой, ничего не ответив. Она признавала, что ей было нехорошо, но причины своего состояния раскрывать не хотела. Даже себе. Много всего накопилось за последнее время, чтобы ещё и копаться в этом.
Так и ничего не ответив, она смахнула его руку и, шатаясь, держась за стену, попыталась встать. Обхватила голову, закрыла глаза, постояла так с какое-то время, пока старая подруга гравитация не вернётся к ней. Сон всё это время смирно сидел, в растерянности ожидая дальнейших действий.
Одинокий двухэтажный дом с множеством комнат, скрытый в глуши лесных гор. Небольшая хата гуцулов, которые обычно присматривают за ним — они живут поблизости, чуть дальше по дороге, за пролеском.
Раньше сюда, на, хоть и правильно говорить «в Сансару», приезжали люди со вполне определённой целью. Собраться у дружного костра, рассказать друг другу истории, по-товарищески выпить, помянуть незлым тихим словом для кого страну, для кого — державу — и, куда же без этого — посетовать на дрянную жизнь. Полина застала именно этот период. Сейчас люди остались те же, а от былых порядков — лишь песни, старая гитара да такой же старый Нанай.