Полина была разочарована.
Здесь её тоже ждал облом. Как и везде. Хотя, быть может, в её годы здесь было то же самое, просто сама она видела происходящее в несколько ином свете. Мир меняется вместе с мировоззрением. Многие сетуют на то, что раньше трава была зеленее, а бытие чувственней. Беда в том, что эти многие не смотрят в зеркало и не замечают тусклость собственных глаз. Блеск взгляда — вот что действительно меняется в этом мире.
Полина понимала это, но не хотела принять.
Уже однажды она это ощутила — в тот момент, когда вдруг поняла, что некогда волшебные и глубокие сны покинули её. Ещё в детстве. Раньше ей снилось очень много всего. Даже свой дневник вела, в который всё записывала. А потом как-то забылось, подруги в школе говорили, что всё это глупости, первый парень и вовсе не хотел ничего слушать. Старшая сестра давно оставила её, уехав жить за границу. Сама Полина тоже начала думать, что всё то пустое. Пыталась жить настоящей жизнью — как ей тогда казалось.
Стирала себя, от себя бежала, новые имена, новые образы, новые места и люди. Всё, что угодно, чтоб хотя бы искусственно создать для себя ту фантазию, в которой снова приятно жить.
И вот результат — где бы она ни была, ей везде неприятно. Она отчаянно пыталась вернуться к прошлому — но прошлое осталось далеко позади. Светлый счастливый ребёнок убежал по дороге в рассвет, отбросив по себе длинную чёрную тень.
Убежал, собрав с собой все звёздные карты и луну, не оставив ни шанса на спасение.
Полина медленно брела по тропе, окружённой густыми деревьями. Чуть поодаль верным фамильяром лесной ведьмы шёл Сон, молчаливо понурив голову. Бесил ли он её сейчас? Едва ли. Ей было наплевать. Вот совсем. И зачем она его только позвала. Хотя нет, польза от него вполне очевидная: он единственный тут, кому реально не всё равно. Впрочем, это не помешало ему оставить её одну и увязаться за первой же встречной девчонкой.
Хотя чего греха таить — сама такая же. Они и правда похожи. Только в отличии от неё, Сон ещё не потерян. Возможно, этим он её и привлекал — у парня есть будущее, ему бы только его поймать.
Так она вышла к устью реки, скинула с плеча небольшую сумку, которую прихватила с собой: полотенце, пакет шампуня, мыло. Надо привести себя в порядок.
Сон уже был тут как тут, просто с покрывалом через плечо — не сидеть же на чистой траве.
Полина разделась и пошла к воде. Парень стыдливо отвёл взгляд, густо покраснел.
— Чего ты? — услышал он её голос. — Иди сюда, не бойся, тебе тоже помыться бы не мешало.
Она улыбнулась и приветливо посмотрела на него.
Тот усиленно старался не поднимать взгляд.
— Может, я, это… Отойду пока, что ли? — неуверенно ответил парень.
Игривая улыбка Волчицы сменилась тоскливым безразличием.
Полина пожала плечами:
— Делай, что хочешь. Да, лучше отойди пока. Нечего пялиться.
Сон послушно подобрался и отошёл поодаль, за небольшую рощу, которая скрывала берег холодной быстрой реки.
Он не был уверен в правильности своих поступков, но ничего иного поделать не мог.
Снова ноет сердце, но теперь от невыносимой боли. Снова хочется убежать, закрыться, спрятаться. Приют, порождённый мечтой, пылает в огнях. Смотришь на солнце — и видишь скорбный лик одинокого мальчика в своём поместье. Интересно, как он там? Телефон сейчас вне зоны доступа. Ни позвонить, ни связаться. А так хотелось бы сейчас к нему, обратно. Или в Харьков. Филин говорила, что Мальц, Мария и Астра собираются приехать. Чертовски хотелось бы с ними увидеться. Или снова оказаться дома в гостях отшельника. Там он чувствовал себя спокойно и счастливо. Может, вообще не следовало покидать их? Да, было всякое — но ведь расстались друзьями и вполне с тёплыми чувствами. Там тепло, там уютно.
И Астра. Она ведь им восхищается. Восхищалась. Мальц ему писал, что она попросила его найти ноты «Кровавых слёз», теперь пытается их разучивать. Да и пообщаться с Марией было бы здорово, показать Харьков этому счастливому ребёнку. По ней ведь чувствуется, что не сможет она в деревне. Ей в город, на свободу. Там, где музыка, где квартирники и классные барды — ей туда. Только бы не стать такой, как Полина.
Всех их он променял на… Что? Сидит сейчас тут и не знает, что делать.
У реки ждёт любовь всей его жизни, свет его дней — а он даже взглянуть на неё боится. Боится коснуться, заговорить — да любое действие, сопряжённое с Полиной, всегда идёт об руку со страхом и болью. Почему так, почему именно с ней? Ведь они же, чёрт возьми, вместе, они сейчас рядом, нужны здесь только друг другу, и никому больше. Она назвала его, он назвал её — в чём, мать твою, проблема? А проблема в первом шаге. Он боится делать что-либо. Она это понимает и не идёт на встречу. Тем более, что она уже и так кучу всего сделала, чтобы он проявил себя хоть как-то. Непонятно откуда, но достала деньги на билеты, необходимые в походе вещи, сама всё расписала, позвала — иди, наслаждайся, радуйся. Для тебя, всё же для тебя. А ты — а что ты. Сидишь здесь, обхватив руками голову, и думаешь о своей бесполезности и о том, как круто там, где тебя нет.