Его доверительный тон, уверенность в себе самом и во мне постоянно присутствовали в нашем общении. Это придавало мне силу, в которой я так нуждалась. Теперь я опять была готова продолжать борьбу вместе с капитаном Кирком в качестве авангарда, размахивающего топором войны. Как ведомый, я могла идти сколь угодно долго и далеко, соблюдая его правила игры. С моих плеч свалился тяжелый камень, и теперь мои ноги спотыкались из-за непривычной легкости.
– Пайпер! – снова позвал меня мистер Скотт. Все еще глядя в сторону Кирка, я довольно неожиданно столкнулась с третьим охранником и, ощутив в себе прилив сил, прорычала:
– С дороги, циклоп.
Мистер Скотт прошел уже почти половину пути до инженерного отсека, когда я, наконец, поравнялась с ним на нижней палубе, у входной двери в служебный турболифт командира инженерной службы. Теперь нам уже ничто не мешало. Правда, для проникновения в кабинку такого лифта требовался специальный допуск. На «Энтерпрайзе» даже капитан Кирк должен был получить его от мистера Скотта. Очевидно, здесь действовали такие же правила, и, как оказалось, даже тот же код доступа. Вскоре мы с мистером Скоттом были уже на нижней палубе. Он действительно оказался мастером своего дела. Мы едва успели выбраться из лифта, а мистер Скотт уже успел забраться в коммуникационный люк – самое нутро инженерных тайн корабля. Лежа на боку в неудобной позе среди переключателей, гнезд и блоков, он чувствовал себя как рыба в воде.
– Я так и думал, – огорченно проворчал механик.
– Что случилось? – заволновалась я.
– Система управления старого образца. Я не смогу полностью блокировать фазерные установки. Единственное, что тут можно сделать, – это инициировать перегрузку в системе после одного-двух начальных залпов.
Отремонтировать это быстро им вряд ли удастся, но все же первые залпы не будут отличаться от обычных по мощности заряда.
Сочувствуя ему, я спросила:
– Кто же спроектировал такую систему?
Скотти получил легкий удар электрическим током и, выругавшись, поменял свое положение среди блоков.
– Вот так, все время приходится делать одно и то же.
Я наклонилась к Сарде и прошептала:
– Язык мой – враг мой.
Он наверняка бы произнес свою очередную остроту, если бы мистер Скотт не сориентировал его заранее вопросом о программировании компьютерных банков информации для обслуживания такого рода систем. Но все равно я слушала его невнимательно и совсем мало понимала в том, что делал Сарда, так что мое облегчение было огромным.
– Вот оно наконец, – произнес он. Скотт продолжал свою болтовню, и мне было неловко, что я ничем не могу ему помочь, разве что достать фазер и задать несколько глупых вопросов. Еще для одной пары рук было слишком мало свободного места.
Наш разговор случайно коснулся музыки. Оказалось, что Скотт в детстве учился играть на волынке, и его дедушка с бабушкой, которые жили в Абердине, в Шотландии, даже планировали для него карьеру музыканта. Но его рано увлекла электроника, и он поступил на учебу в инженерный, колледж. С сожалением Скотт заметил:
– С тех пор мне приходилось играть на волынке только два раза в год в дни их рождения… Он пожал плечами и замолчал.
– Вы сами выбрали, какие собственные таланты следует развивать дальше, мистер Скотт, – заметила я, имея в виду не только его, а и Сарду, и, возможно, меня саму. – У нас есть полное право на собственные амбиции и планы.
Скотт удовлетворенно захихикал.
– Неглупая девчонка, – произнес он. Может быть, механик собрался научить меня чему-нибудь? – Итак, вот уже и все. Мы сделали, что могли, чтобы выполнить задачу и не включить при этом аварийную тревогу на мостике. Выбираемся отсюда, мистер Сарда.
Я встряхнулась, отогнав посторонние мысли: нам снова надо было продвигаться по кораблю на транспортационную палубу, туда, где нас уже ждали. Они только что прибыли без всяких объяснений. Скотт, Сарда и я отсутствовали всего минут десять, но я потеряла ощущение времени из-за постоянных стрессов. Минуты вытянулись в длинные, томительно текущие часы, и я чувствовала себя все более и более старой.
Транспортер космического миноносца мог вместить за один запуск только четверых, поэтому Скотт, Спок и Маккой были водворены в кабинки первыми.
Меня охватило внезапное нежелание отправляться вместе с ними. Мне ужасно хотелось оказаться в числе людей, покидающих корабль последними. Если я пойду первой, а с моими друзьями здесь что-нибудь случится, я буду ощущать собственную вину всю оставшуюся жизнь. Я просто обязана быть последней.
Кирк оценивающе посмотрел на нас, кто станет последним в первой четверке.
– Я беру на себя управление транспортационной системой, – не выдержала я.
Когда Кирк услышал мою молчаливую просьбу, наверное, он прочитал об этом в моих глазах, он кивнул:
– Хорошо, лейтенант. Вы отправитесь на «Энтерпрайз» вслед за нами, после чего мы начнем думать, как нам прорваться на «Звездную Империю», прежде чем досадные недоразумения не перейдут в откровенную резню. Вы назначаетесь ответственной. Встретимся через несколько минут.
Так широко я улыбнулась в первый раз за много лет.
Однако Кирк удивил меня тем, что сам отправился к четвертому транспортационному диску. В своей группе он все равно хотел быть последним.
– Я прослежу за коридором, – предложила Мэрит.
Она вышла за дверь коридора после того, как Кирк одобрительно кивнул ей. Взглянув на меня, он скомандовал:
– Включайте источник энергии.
Комитет Спасения с «Энтерпрайза» растворился в потоке транспортационных лучей под гул энергоустановки. Они – отчалили. Но их сила осталась вместе с нами.
– Перезаряжайте, – скомандовала я Сарде. В транспортере что-то защелкало и заверещало по-птичьи. Следующая отправка произойдет автоматически после установки времени задержки.
– Все готово, – ответил Сарда. Я обратилась к коммуникатору:
– Мэрит, мы ждем вас. Всем встать на транспортационные диски. Где она подевалась? Мэрит, немедленно…
Наконец она вошла в свой отсек.
– Пора покинуть этот корабль.
Я установила координаты отправки, подключила контрольный звуковой сигнал с реле с задержкой в восемь секунд, чтобы успеть самой присоединиться к моим друзьям. Я закрыла глаза и с удовольствием ощутила растворение собственного тела в пространстве на миллионы отдельных частичек, энергию которых и передавал транспортер на расстояние. Приятный зуд в теле напоминал жужжание роя пчел. В последнюю секунду луч транспортировал мое сознание, запечатлевшее образ Кирка, его суровое лицо, несколько смягченное спокойствием в сочетании с каким-то добродушием. Это же видение вернулось первым после транспортировки, сопровождаемое легкой тошнотой.
Но реального капитана Кирка по ту сторону луча не оказалось. Мы очутились в пустой комнате.
– Где же все они? – поинтересовался Скеннер. Затем он и все остальные заметили, что мы оказались на транспортационной площадке для четырех, а не для восьми, как это принято на космических крейсерах.
– Так мы что, остались на «Помпеи»? – воскликнул Сарда помимо своей воли.
– Всем оставаться на местах!
Я метнулась на палубу в поисках контрольной панели. Все стало ясно сразу же.
– Система деактивирована!
– Очевидно, они с мостика лишили нас возможности управлять транспортером, – заключил Скеннер.
За его спиной появился Сарда.
– Нам немедленно нужно уходить. Они наверняка уже на пути сюда, и вся служба безопасности поднята на ноги.
Все метнулись к двери, но я оказалась впереди.
– Слушайте меня! Если нам придется разделиться, встречаемся на палубе ангаров. У нас осталось совсем немного шансов.
– Космический истребитель Арко может взять на борт в лучшем случае троих, – напомнил Сарда. Я возненавидела моего друга за его педантичность вулканца, учитывающую только негативные моменты: