Проекционная система представляет собой неплохую возможность для обмана противника. Она позволила «Звездной Империи» привлечь сюда множество кораблей клингонов, а затем успешно атаковать их.
– Это опасное устройство, и его легко использовать и для других целей. Мне вообще не следовало браться за его разработку.
– Вы неправы. Совершенно неправы! Во вред может быть использована любая вещь, в том числе космический корабль, медицина… Да любая достойная вещь. И даже вулканцам нужно осознать необходимость в вооружении, Сарда. В том, что вы оказались жертвой в борьбе за власть, нет вашей вины.
Вы обязательно должны получить признание за созданное вами устройство.
Я ощутила на себе пристальный взгляд его янтарных глаз.
– Именно этой логике вы следовали, когда рассказали о моих тайных склонностях нашему начальству в Академии?
Я поморщилась, вспомнив о той своей ошибке, и посмотрела на него украдкой, скрывая стыд за молчанием.
– Пожалуйста, не надо больше великодушия, – резко ответил он и отвернулся.
Вскоре лицо Сарды опять приобрело свое обычное выражение спокойного отчуждения. Он воздерживался от разговоров со мной и вообще старался не замечать моего присутствия. Я снова – в который раз без злого умысла принесла ему минуты унижения.
Но теперь уже ничего нельзя было с этим поделать, и мне начало казаться, что в таких неприятных моментах в наших отношениях с Сардой виновата не я одна. Сарде не следовало реагировать так, как он это делал.
В его таланте было сильное позитивное начало, и с его помощью он мог создать немало полезных вещей. Конечно, он пытался творить только добро, но его изобретения продолжали волновать естественное человеческое желание к военному превосходству как средству, на которое должны опираться все другие принципы отношений в обществе.
Наши принципы. Потому что мне суждено было следовать этим человеческим правилам.
– В этом истребителе Арко имеется запрограммированный режим самоуничтожения? – спросила я.
– У всех кораблей Федерации есть возможность выхода на такой режим.
– Тогда мне понадобятся ключевые команды для этой операции.
Закодируйте их программно в наших коммуникаторах, чтобы я при необходимости могла воспользоваться ими, сделайте задержку в 15 секунд перед пуском детонации.
Впервые несколько минут он смотрел мне прямо в лицо.
– Я не вижу логики в том, что нам может понадобиться такое кодирование.
Он произнес это голосом, который мне следовало признать удивленным.
Мне стало ясно, что он никогда бы не поверил в то, что при необходимости я могу стать камикадзе.
– Мы собираемся ступить на борт корабля, который должен быть возвращен Звездному Флоту в целости и сохранности; следовательно я…
– Если мы сможем вернуть его в таком состоянии.
– Я принципиально не согласен с вашей логикой.
– Тогда оставим в покое логику. Можете считать это приказом, лейтенант. Или чем-нибудь иным, что убедит вас в том, что этот код необходимо установить.
Мой голос звучал, может быть, тверже, чем следовало, но я не чувствовала угрызений совести. Меня не очень волновало то, нравились ли ему мои приказы или нет, главное, что он выполнял их. Ведь он сам сказал, что командовать буду я. А с давних пор капитанов не слишком волнует, любят ли их подчиненные или нет. Жестоко. Но мне нужно научиться быть именно такой. Вдруг я почему-то позавидовала тому, что Сарда – вулканец, хотя сам он, вероятно, не чувствовал связанных с этим привилегий.
Не в силах больше играть в молчанку, я решила перейти к тактике объяснений.
– Это всего лишь старый человеческий прием, основанный на предчувствии. Может быть, это банально, но мне не хотелось бы влезать в это новое дело без всякой страховки. Я хочу быть уверена, что мы сможем выйти из него так же легко, как и войти.
– Но все же они настаивают на том, что у них сугубо мирная миссия.
– Я не склонна верить всему, что слышу. Даже если это говорит Брайан Силайна.
– Он показался мне необычно взволнованным. Сарда провел расчеты, ввел необходимые цифры в компьютер.
– Код режима самоуничтожения выделен и активизирован, – прибавил он.
– Как было приказано.
Мы обменялись взглядами, но я передумала просить у него извинения.
Через несколько минут он подключил управление программой самоуничтожения к нашим коммуникаторам, тем самым я получила кое-что для возможных торгов, когда мы окажемся на борту «Звездной Империи». Ситуация не настолько внушала мне доверие, чтобы позволить себе отправляться в неизвестное с голыми руками.
– Все, что нам следует делать сейчас, – это сидеть спокойно, пока мы не доберемся до этого корабля. Увеличьте скорость до 3/4 от световой.
– Ускоряемся. Ступень 0,75 в течение тридцати секунд.
Истребитель постепенно набирал скорость, его двигатели размеренно гудели, и у меня возникло приятное ощущение, отдаленно напоминавшее оргазм.
Внезапно мы оба ощутили оглушающую боль. Мое тело с силой толкнуло вперед, и от ушиба меня спасли только привязные ремни. Сарда что-то говорил мне, но я его не слышала из-за шума и звона в голове. Гул работающих двигателей, переходящий в громкий вой, сменил размеренные звуки их работы.
– Что случилось? Я ничего не слышу.
– Мы попали под тяговый луч. Сарда безуспешно пытался подчинить себе контрольную панель.
– От кормы? Со стороны «Энтерпрайза»?
– Нет… Слева. Космический корабль тормозил довольно близко от нас.
Он отрегулировал нужный режим работы и степень увеличения сканнера.
– Космический эсминец Федерации класса МТ-1, бортовой номер…
МСС-424.
– Это «Помпеи». Они зацепили нас лучом?