В 21 ч 40 мин 25 октября (7 ноября) 1917 г. по сигналу с Петропавловской крепости комендор “Авроры” Е.П. Огнев по команде комиссара корабля А.В. Белышева произвел холостой выстрел из носового 6-дм орудия, послуживший сигналом к началу общего штурма Зимнего дворца. Вечером 25 октября в Смольном открылся II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Съезд провозгласил Советскую власть, принял исторические Декреты о земле и мире, сформировал первое Советское правительство — Совет Народных Комиссаров по главе с В.И. Лениным.
Команда “Гангута” с нетерпением ждала вестей из Петрограда. Наконец радист линкора И.П. Угольков принял радиограмму Центробалта: “Власть перешла в руки Советов. Временное правительство арестовано. Керенский сбежал. Все постановления Центробалта исполнять точно, немедленно, соблюдать спокойствие, помня, что Центробалт стоит на страже революции. Дыбенко”. Это сообщение вызвало всеобщее ликование на линкоре, как и на всех кораблях эскадры. Команда линейного корабля послала телеграмму II Всероссийскому съезду Советов, в которой она заверила, что будет зорко стоять на страже революции и не покинет корабль до полной победы пролетариата.
26 октября Керенский вместе с генералом Красновым организовали поход контрреволюционных войск на Петроград. Одновременно в столице вспыхнул мятеж юнкеров. В этот же день Центробалт обратился ко всем морякам с призывом выступить на борьбу с контрреволюцией.
В Петроград из Гельсингфорса прибыли крейсер “Олег” и эскадренный миноносец “Победитель”, которые заняли боевые позиции в Морском канале. 1 ноября эскадренные миноносцы “Меткий”, “Деятельный”, “Победитель” и “Забияка”, которые находились у Николаевского моста, пошли вверх по Неве и стали на якорь у села Рыбацкое, в ожидании подхода контрреволюционных частей. Ближайшие железнодорожные станции оказались в зоне обстрела артиллерии эсминцев. Накануне, 31 октября, революционные войска заняли Царское Село, а 1 ноября вступили в Гатчину, где захватили генерала Краснова вместе с его штабом.
Все эти дни линейный корабль “Гангут” стоял под парами в Гельсингфорсе, готовый по первому зову партии выйти в море для артиллерийской поддержки революционных войск под Гатчиной. Но его помощь не потребовалась. Красногвардейскими рабочими отрядами, матросами — посланцами Центробалта — и солдатами первый поход контрреволюции против Советской власти был разгромлен.
В ноябре 1917 г. Советское правительство, стремясь быстрее покончить с ненавистной империалистической войной и дать народу долгожданный мир, начало мирные переговоры с кайзеровской Германией. Однако, воспользовавшись предательской линией главы советской делегации на переговорах в Брест-Литовске Л.Д. Троцкого, германское правительство решило в середине февраля 1918 г. возобновить военные действия против Советской России по всему фронту от Балтики до Черного моря.
18 февраля 1918 г. немецкие войска, нарушив перемирие, начали наступление на Ревель. В их планы входил также захват зимовавших там крейсеров и подводных лодок. Благодаря мерам, принятым местным ревкомом, и самоотверженности экипажей, оставшихся верными Советской власти, корабли удалось вывести из порта. С колоссальным трудом 55 кораблей и транспортов при помощи ледокола “Ермак” пробилось через льды Финского залива к Свеаборгскому рейду.
К концу февраля основные части Балтийского флота сосредоточились в Гельсингфорсе. Скованные льдами стояли тяжелые бронированные громады линейных кораблей “Гангут”, “Полтава”, “Севастополь”, “Петропавловск”, “Андрей Первозванный”, “Гражданин”, “Республика”. Вместе с боевыми кораблями ожидали дальнейшего развития событий более 70 транспортов и вспомогательных судов. Но долго оставаться в Гельсингфорсе корабли не могли. По условиям Брестского мирного договора, подписанного 3 марта 1918 г., Советская Россия должна была перебазировать из Эстонии и Финляндии свои корабли в советские порты или же немедленно их разоружить.
Советское правительство приняло решение немедленно перевести корабли в Кронштадт с помощью всех имевшихся в наличии ледоколов. Это была трудная задача. Ледовая обстановка в Финском заливе сложилась чрезвычайно тяжелая: сплошной лед распространялся далеко от Гельсингфорса.
В один из последних дней февраля 1918 г. на “Гангуте” сыграли “Большой сбор”. Вся команда собралась в носовой части жилой палубы. На корабль прибыл комиссар Балтийского флота Б.А. Жемчужин — начался митинг. Жемчужин рассказал команде о готовившемся захвате Балтийского флота немцами, о трудностях перевода кораблей в Кронштадт. Собрание приняло резолюцию: “Мы все как один останемся на своих местах до тех пор, пока враг окончательно не будет сломлен. А тех товарищей, которые бессознательно бегут, бросая корабли, клеймим позором и выкидываем из своих революционных матросских рядов”. “Требовалось, не покладая рук, — вспоминал один из активных участников похода Н.А. Ховрин, — в кубриках, в кочегарках, электростанциях — везде, где только собирались моряки, вести большую политическую работу, ежедневно собирать общие собрания, разбивать демобилизационные настроения, которые пытались посеять среди моряков наши враги. И большевики эту задачу выполнили с честью. Днем и ночью кипела работа. Проверяли механизмы, грузили топливо, наливали пресную воду, разгружали все запасы, находящиеся в порту, и погружали их на корабли. Дредноуты, линкоры нагружались до отказа”.
На помощь морякам пришли рабочие портовых мастерских и гельсингфорсского отделения Балтийского завода. Их возглавил старейший большевик, рабочий Балтийского завода А. А. Ингельман, ставший потом первым председателем заводского комитета. По его инициативе были мобилизованы высококвалифицированные рабочие, они не уходили из цехов до тех пор, пока заказы для кораблей не были выполнены.
Интенсивно велась подготовка на “Гангуте”. Нужно было не только отремонтировать корабль, но и погрузить на него большое количество угля, ящиков с винтовками и патронами, всевозможное судовое имущество, продовольствие. На линкоре предстояло еще срочно ликвидировать последствия пожара, происшедшего зимой 1918 г. в носовом котельном отделении. Там загорелись уголь и мазут. Температура в кочегарке поднялась до предела, грозящего взрывом пороха в соседнем артиллерийском погребе. Благодаря энергичным и решительным действиям комиссара линкора А.
Санникова взрыв был предотвращен, но пожар нанес значительные повреждения котельной установке.
Германское командование, обеспокоенное активной подготовкой Балтийского флота к перебазированию в Кронштадт, потребовало от диктатора Финляндии генерала Маннергейма ускорить наступление на Гельсингфорс. Одновременно планировалась высадка дополнительных отрядов белофиннов на острова Гогланд, Лавенсаари, Соммерс, лежащих на пути к Кронштадту. Германские агенты и белофинны активизировали подрывную деятельность в самом Гельсингфорсе.
4 марта 1918 г. в городе было объявлено военное положение, а 12 марта 1918 г. ледоколы “Ермак” и “Волынец” взломали лед внутреннего Свеаборгского рейда и вывели из порта первый отряд кораблей в составе линкоров “Гангут”, “Полтава”, “Петропавловск”, “Севастополь” и крейсеров “Рюрик”, “Богатырь”, “Адмирал Макаров”. С наступлением темноты в 19 ч 15 мин отряд стал на ночевку.
За ночь корабли вмерзли в лед, и утром без помощи ледоколов не могли дать ход. В 6 ч 13 марта ледокол “Ермак”, обойдя вокруг эскадры, взломал лед и повел отряд за собой. Лед был сплошным, без разводий, его толщина в ряде мест достигала 3 м. “Ермаку”, наибольшая ширина которого составляла 22, а линкоров 26 м, не удавалось сразу пробить во льдах канал достаточной ширины и приходилось повторно обламывать кромку льда. Концевые корабли кильватерной колонны часто застревали, так как льды ко времени их прохода успевали сомкнуться. Ледоколы должны были возвращаться в конец колонны и снова пробивать каналы во льдах. Непосредственно за ледоколом “Ермак” двигался линкор “Петропавловск”, успевая пройти по чистой воде до всплытия огромных глыб льда, которые представляли для него большую опасность. Корабль имел повреждение в носовой части, лишь временно зацементированное.
За несколько дней до выхода первого отряда белофинны заняли о. Гогланд, а затем о-ва Соммерс и Лавенсаари, расположенные справа и слева по курсу, которым следовал отряд. На них была установлена артиллерия, наведенная на корабли отряда. Артиллеристы линкоров и крейсеров могли уничтожить белофинские батареи, но открывать огонь было нельзя, чтобы не дать повода германскому правительству обвинить Советскую Республику в нарушении Брестского договора.