При отправке конвоиров с “Рюрика” часть команды собралась на юте и криками пыталась воспрепятствовать посадке десантного взвода в катера. После этого выступления 28 матросов крейсера “Рюрик” также были арестованы и впоследствии преданы суду.
Катера с арестованными гангутцами направились к Свеаборгской крепости и ошвартовались у Комендантской пристани. Здесь их ожидали солдаты караула, наряженного от гарнизона крепости. Под их конвоем моряков с “Гангута” отвели в казематы Северной батареи № 1 ожидать отправки в Кронштадт. Наиболее активные участники выступления (29 матросов) содержались в отдельном каземате.
На случай возможных беспорядков на батарее № 1 находилась постоянная тройная смена караула с двумя пулеметами, установленными у дамбы и на правом фланге батареи. В числе арестованных находились и руководители большевистской организации линкора “Гангут” В.Ф. Лопухин и К.И. Пронский.
Опыт подпольной работы и тщательная конспирация помогли В.Ф. Полухину избежать суда. Командование флота и следственная комиссия не смогли доказать его принадлежность к большевистской партии, но как неблагонадежный он был разжалован из унтер-офицеров в матросы и переведен вместе с другими участниками выступления в Архангельский дисциплинарный полуэкипаж. На севере он продолжал свою революционную деятельность. Унтер-офицера 1-й статьи артиллерийского электрика К.И. Пронского тоже разжаловали в матросы и перевели в Архангельский дисциплинарный полуэкипаж. По подозрению в революционной деятельности с линкора “Гангут” был списан еще один большевик-подпольщик М.А. Афанасьев. Впоследствии он принял активное участие в Февральской и Октябрьской революциях, в ночь с 25 октября 1917 г. штурмовал Зимний дворец, а затем участвовал в подавлении мятежей юнкеров в Петрограде, сражался на фронтах гражданской войны.
Но раскрыть большевистскую организацию линкора “Гангут” царской охранке так и не удалось. В 1916 г. ее возглавил большевик комендор А. Санников.
Вот что писалось в заключении следственной комиссии под председательством командира 2-й бригады, линейных кораблей контр-адмирала А.К. Небольсина по делу о беспорядках на линейном корабле “Гангут” 24 октября 1915 г.
"… Обращаясь к вопросу о причинах возникновения 19 октября беспорядков на линейном корабле “Гангут” комиссия считает, что расследование дела не установило, чтобы беспорядки были результатом выполнения выступления, задуманного какой-нибудь организацией…”.
25 октября 1915 г. арестованных на эсминцах доставили в Кронштадт для предания военному суду. Прибытие арестованных гашугцев в Кронштадт крайне взволновало гарнизон крепости и команды стоявших там кораблей.
Из донесения начальника Кронштадтского жандармского управления В.В. Тржецяка главному командиру Кронштадтского порта Р. Н. Вирену от 3 ноября 1915 г. о настроении матросов Балтийского флота в связи с волнениями на линейном корабле “Гангут”. № 5570.
Линкор "Гангут’ перед съемкой с якоря
Совершенно секретно
По поводу ареста матросов с линейного корабля “Гангут” среди матросов идут нескончаемые разговоры, ибо событие это весьма волнует как судовые, так и береговые команды. Матросы высказывают крайнее недовольство за осуществление этих арестов, считая матросов с “Гангута” невиновными… На судах Балтийского флота судовые команды готовы предъявить те же требования, и таковые решено было осуществить в то время, когда суда станут на зимние стоянки, а если таковые не будут удовлетворены, то объявить общую забастовку…
Выступление это произойдет, безусловно, ранее зимы, если арестованные матросы будут судимы и осуждены, если же по отношению к судовым командам будут приняты какие-либо репрессии, то задуманная забастовка может превратиться в настоящий бунт”.
Жандармский полковник В.В. Тржецяк был настолько напуган накалившейся обстановкой в Кронштадте и бессилием своего аппарата, что через несколько дней направил еще одно паническое донесение исполняющему обязанности коменданта Кронштадтской крепости А.В. Данилову, в котором повторил: “… Среди матросов циркулируют слухи о том, что если арестованные на линейном корабле “Гангут” матросы не будут освобождены, то стоящие в Кронштадте суда откроют огонь по городу… Общее настроение матросов приподнятое и ненадежное…”. Осенью 1915 г. стихийные выступления и массовые протесты имели место и ня линкорах “Петропавловск”, “Император Павел I”, “Цесаревич”, учебном судне “Рига”, крейсерах “Громобой” и “Баян”. Подавление выступлений моряков на крейсере “Россия”, линейном корабле “Гангут”, броненосном крейсере “Рюрик” и других кораблях Балтийского флота показало бесполезность и пагубность разрозненных действий и необходимость объединения и организации всех революционных сил.
Большевики Балтийского флота после событий на линкоре “Гангут” усилили агитационно-пропагандистскую работу среди экипажей кораблей и активизировали поиски контактов между партийными организациями судов и береговых частей с руководящими органами РСДРП(б) в Петрограде, Гельсингфорсе и других базах флота. Один из видных деятелей большевистской партии на Балтийском флоте Н.А. Ховрин в своих воспоминаниях пишет: “События на “Гангуте” убедительно показывают, что разрозненные выступления не только бесцельны, но даже опасны для общего дела, потому что позволяют властям расправляться с недовольными поодиночке. Это подстегнуло нас. С новой энергией мы начали искать контакты с другими большевистскими организациями…”.
В результате усилий большевиков к концу 1915 г. начали налаживаться связи между партийными организациями кораблей. Первыми установили связь между собой большевики кораблей и береговых воинских частей Кронштадта. Представители партийных организаций — судовых коллективов РСДРП(б) образовали в Кронштадте руководящий коллектив, который возглавили большевики И.Д. Сладков, Ф.С. Кузнецов-Ломакин и Т.И. Ульянцев. Но царская охранка, многочисленные шпики и провокаторы, напуганные событиями на “Гангуте”, внимательно следили за обстановкой на флоте.
Вот что указывалось в донесении начальника Петроградского охранного отделения в департамент полиции от 3 декабря 1915 г. № 20895 “… За последнее время агентурой вверенного мне отделения отмечено существование военной организации Российской социал-демократической рабочей партии среди нижних чинов Балтийского флота в следующем виде. На каждом корабле функционируют социал-демократические ячейки, избирающие свой коллектив, коллектив каждого корабля имеет своего представителя в руководящем коллективе…”.
26 ноября 1915 г. линейный корабль “Император Павел I” пришел на ремонт в Кронштадт. Большевики руководящего судового коллектива Кронштадта решили воспользоваться этим для установления связи с судовыми партийными организациями кораблей, базировавшихся в Гельсингфорсе. В Кронштадте и состоялась первая встреча представителей партийной организации “Императора Павел I” с членами руководящего кронштадтского судового коллектива, Н.А. Ховриным и И.Д. Сладковым. На этой встрече для переписки по партийным вопросам и связи между судовыми коллективами и главным коллективом был выработан специальный шифр, в частности всем кораблям и береговым частям были присвоены условные наименования. Например, линейный корабль “Гангут” условно называли — Гавриил, “Петропавловск” — Поля, “Полтава”-Паня, “Севастополь” — Сеня; “Император Павел I”- Паша, “Андрей Первозванный” — Афанасий, “Цесаревич” — Коля, “Слава” — Мотя, “Император Александр II” — Клара. Условные наименования получили и 28 партийных организаций кораблей и береговых частей, в том числе и большевистская организация линкора “Гангут”.
Примерно в это же время морякам Кронштадта через матроса 1-го Балтийского экипажа И.И. Писарева удалось установить долгожданную связь с комитетом РСДРП(б) Выборгского района Петрограда. Ее стал поддерживать большевик И.Н. Егоров. Таким образом, с конца 1915 г. судовые большевистские организации на кораблях и в частях Балтийского флота работали уже в контакте с ПК РСДРП(б).