Свернув газету, Ланселот поднялся и продолжил путь к ратуше. Ровно в десять ему нужно было приступать к службе.
Какой-нибудь новичок в городе, вроде стоящего у центрального городского фонтана растерянно оглядывающегося молодого человека в джинсах и толстовке, мог бы изрядно удивиться, узнав в чем именно состояла служба городского Хранителя.
Все, что должен был делать Ланселот, хотя «должен» тут не совсем правильное слово, ибо долг был скорее моральным, так это прогуливаться по центру города, здороваясь и попадаясь на глаза как можно большему числу людей. Город был должен видеть, что Хранитель с ним, что он жив, здоров и никуда не уехал. Это было залогом спокойствия и благополучия. Это означало, что Дракон не вернется.
В первую очередь Ланселот посетил бакалейную лавку. Бакалейщик, как обычно, улыбнулся, поприветствовал Хранителя и поинтересовался, не нужно ли господину что-либо из его скромных товаров. Поборов краткий соблазн взять-таки несколько сигар — Ланселот в качестве очередного упражнения для самоконтроля в этом году бросал курить — он ограничился вежливым светским разговором о погоде.
Следующим был соседний книжный магазин, который оказался пуст. Хозяин еще вчера жаловался на недомогание, так что, наверное, сегодня решил отлежаться. Все общественные заведения в городе никогда не запирались. Даже на ночь, ибо вдруг у кого-то случиться бессонница и тому приспичит зайти в магазин.
Соблюдая не строгий и вовсе не обязательный, но устоявшийся ритуал, Ланселот обходил заведение за заведением, галантно раскланиваясь с прохожими, и проводил в каждом от пяти до десяти минут, болтая ни о чем с владельцами и посетителями. По пути он также перекинулся парой слов с двумя знакомыми извозчиками, ожидавших пассажиров на центральной площади.
На выходе из молочной лавки он столкнулся с Син.
— О, Лэнс, доброе утро! — девушка, несмотря на погоду, была одета во что-то умопомрачительно летнее и воздушное. Она бережно прижимала к себе, внушительный кулек с нежно розовыми ягодами. — Я тут черешни достала, представляешь, в октябре-то. Угощайся.
Ланселот проследил глазами, как очередная ягода скрылась за яркими никогда не знавшими помады губами. Он старался не поднимать взгляд выше ее рта и уже стал забывать, какого цвета у нее глаза, в которые ему ни в коем случае нельзя было смотреть.
— Спасибо Син, — произнес он, стараясь выглядеть равнодушным, и, с трудом оторвав взгляд от губ, взял пригоршню ягод, — тебе не холодно?
— Нет, Лэнс, мне не холодно… мне скучно! — внезапно поменяв настроение и тон, ответила она. — Мне наскучил этот город, и я ненавижу осень и холода, ты же знаешь. Сегодня решила, что точно уеду!
Ланселот отвернулся, постаравшись сделать вид, что это его не касается и он просто рассматривает часы на ратуше, а Син, помолчав, продолжила:
— Я собиралась это сделать уже которую осень, а сегодня проснулась, и решилась. Мне ночью снилось море. Я ни разу не была на нем и видела только на картинках, а оно мне снится. Почему, Лэнс? Я ведь могу состариться здесь и так никогда и не увидеть его по-настоящему. Ведь я знаю, что где-то на юге у моря есть страны и города, где никогда не бывает холодного октября. Возможно, оказавшись там, я пойму, что там ничуть не лучше, чем здесь, но если не поеду, то совсем потеряю себя в этом унылом городе. И представляешь, как только я сегодня утром решила, что уеду, так вдруг какой-то фермер на дороге вручил мне вот эти ягоды. Он сказал, что ему их прислали с юга. Это знак, Лэнс. Знак, что я все решила правильно… ну почему ты молчишь?!
Ланселот думал о том, что, наверное, мог бы вообразить мир, в котором Син будет счастлива. Такой же небольшой городок, но у самого теплого моря. Большой и светлый дом в черешневом саду, с крыльца которого можно разглядеть синеву волн. Просторная терраса из бежевого теплого камня, наполненная светом солнца и морским ветром. Да, она будет там счастлива, а он останется в этом городе без ее улыбки. Наверное, это было правильно.
Он понимал невысказанный ею вслух вопрос: поедет ли он с ней, а она знала ответ, который между ними двумя никогда не будет озвучен. Уехать отсюда означает предать всех этих людей, радостно улыбающихся Ланселоту по утрам. Они боятся, что если уедет Хранитель, то может вернуться Дракон… и уж точно раньше всего в город вернется липкий черный страх, который отравит воздух точно так же, как это было семь лет назад, и превратит это место в загнивающий грязный, пропитанный туманами и плесенью, хмурый городишко, где двери всегда запираются на несколько замков, а люди по улицам передвигаются быстрым шагом, испуганно оглядываясь по сторонам. Нет, пока стоит дворец, Ланселот привязан к этому городу, как сторожевой пес к будке.