— Увы, да. Он предпочёл бы книги и научные изыскания, а не государственные вопросы, но мы не можем себе позволить такую роскошь. Он мой единственный сын, и именно ему предстоит рано или поздно принять дела.
Яромил вошёл в кабинет, и отец сказал ему:
— Мы с господином Солодовым достигли договорённости. Он станет моим новым наследником-по-луне. Как ты на это смотришь?
— Положительно, отец! — Кажется, Яромил и вправду обрадовался. — Неждан, вы приняли правильное решение. Наш Дом — самый лучший, хоть и…
Он прервался на полуслове, его улыбка погасла. Отец кивнул:
— Сейчас мы поговорим об этом подробнее. Сразу после того, как Неждан получит знак принадлежности.
Кормильцев-старший шагнул к гравюре, висевшей на стене. Серебряная поверхность тускло блестела, на ней изображался кленовый лист с тонкими прожилками. Аристократ прикоснулся к ней, и лист приобрёл шафраново-жёлтый отблеск — сквозь него заструился свет, который испускала октябрьская луна.
— Жёлтый Клён — наш символ. Примите его, Неждан.
Я встал напротив гравюры. Лунный поток вымывал из неё мельчайшие блёстки, похожие на пыльцу. Они подплывали ко мне, мерцая, роились неторопливо — и их движение становилось всё более упорядоченным. Прямо передо мной они свились в полупрозрачную змейку и, крутанувшись, легли на кожу вокруг левого глаза.
Лунная пыль въедалась в моё лицо, проникала в поры. Казалось, кожу скребут наждачной бумагой. Это было болезненно, но продолжалось недолго, всего несколько секунд. Затем боль ушла, сменившись прохладной свежестью. Лунный луч угас.
Хозяин кабинета кивнул удовлетворённо и указал мне на зеркало у двери. Я посмотрел туда. Моё отражение не оставляло сомнений — привязка прошла удачно. Вокруг глаза мягко светился знак принадлежности — сложносочинённый узор из ломаных линий. В нём, если присмотреться, угадывались контуры пятипалых кленовых листьев. Цвет он имел шафрановый, с красным проблеском.
Я провёл ладонью перед своим лицом, будто стирая узор, и тот послушно поблёк, перестал быть видимым. Я не обязан был демонстрировать его постоянно. Знак проявлялся лишь в те моменты, когда носитель считал это необходимым.
— Поздравляю, Неждан. Теперь ты — один из нас.
Кормильцев-старший пожал мне руку. Его примеру последовал Яромил.
— Благодарю, — сказал я. — Постараюсь оправдать доверие. Рискну даже предположить, что сделать это придётся в самое ближайшее время. Вы ведь не случайно подчёркивали, что ситуация — экстремальная?
— Так и есть, — сказал глава Дома. — Теперь я всё могу сообщить тебе прямым текстом. В самое ближайшее время Яромил, вероятно, получит вызов на поединок. И его противник будет иметь практически стопроцентный шанс на победу.
— Но как это возможно? — не понял я. — Ваш сын будет драться на своей территории, это увеличит его силу в разы…
— Там нечего увеличивать, — сказал Яромил со вздохом. — В том-то и проблема, Неждан. Да, я имею дар как кровный наследник. Но этот дар — ничтожный. Я вижу линии тяги, чувствую их, но практически не могу ими оперировать. Любой дуэлянт размажет меня в момент.
Я не поверил своим ушам:
— Такое разве бывает? Я думал, родство по крови даёт силу априори…
— Случай с Яромилом — редчайшее исключение, — сказал старший. — Мы держим его в секрете, естественно. Даже мои наследники-по-луне ничего не знают. Яромил тренируется отдельно от них. Пока мой сын был ребёнком, опасность была сугубо теоретической — его не могли вызвать на дуэль. Но недавно ему исполнилось восемнадцать, он стал совершеннолетним. А до наших недругов, кажется, всё-таки дошли слухи о его… гм…
— О моей ущербности в плане применения дара, — подсказал Яромил угрюмо. — Не нужно эвфемизмов, отец.
— Как бы то ни было, — продолжил глава, — вызов вот-вот последует, я уверен. Ты знаешь правила — поединок идёт один на один, но каждого дуэлянта сопровождает помощник, делясь с ним силой. Ассистировать Яромилу может любой из моих наследников-по-луне. Но ни один из них не сумеет помочь всерьёз — кроме тебя, Неждан. Только ты в состоянии дать подпитку по всем шести лунным линиям.
— Ага… — сказал я. — Теперь наконец понятно…
— Я просто не вижу другого выхода. Если Яромил проиграет дуэль на своей земле, то это станет для нас политической катастрофой. Мы не только упустим нынешний Дрейф, но и выставим себя слабаками на перспективу. Каждый раз, когда нам по жребию будет доставаться кураторство, нас будут вызывать на дуэль и вытирать об нас ноги…
Глава Дома нервно дёрнул щекой. Я невесело хмыкнул: