— Что он всё-таки тебе сделал?
— Ничего непоправимого, к счастью. Но и ничего хорошего, к сожалению. И вообще, сейчас это уже неважно. Мы идём ловить Конюха или как? Наизнанку вывернусь, но узнаю, что они затевают.
Я открыл дверь во двор, и мы шагнули из душного, обволакивающего зноя в ночной декабрьский холод.
Глава 17
Мороз хлестнул нас ледяной плетью, и мы невольно почти перешли на бег. Теперь мне стало понятнее, как себя чувствовали южные гости, вступая утром на нашу мёрзлую территорию.
Во флигеле горел свет, но окна были зашторены. Когда мы добрались до порога, я придержал Крайсаву:
— Встань сбоку от двери. Ты с вивисекторами ведь лично не сталкивалась? У них есть разные трюки. У самых сильных, по крайней мере. Вещун меня, например, почти загипнотизировал. Так что подстраховывай меня. Если сейчас увидишь, что я теряю контроль, выскакивай и бей тягой. Всё поняла?
Она дисциплинированно кивнула и чётко выполнила инструкцию. Я натянул перчатки, подёргал дверь — заперто.
Секунду-другую я колебался. Вломиться жёстко? Соблазн велик. А если вдруг там окажутся случайные люди? Какая-нибудь местная дворня? Да и причастность Конюха пока под вопросом, Услад её подтвердил лишь косвенно…
Крайсава в платье тряслась от холода, но не торопила меня. И не рвалась крушить всё без разговоров. Приняв решение, я вежливо постучал.
Открыл лично Конюх — я тоже помнил его фотографию из архива (лицо и впрямь совершенно непримечательное). В отличие от других вивисекторов, голову он не брил. Густая шевелюра скрывала вживлённое серебро, если оно имелось.
Я не стал терять время. Не дав Конюху даже пикнуть, сковал «жгутами» и быстро предупредил:
— Без фокусов. Если что, пеняй на себя. Сколько человек в доме?
— Я здесь один. И не понимаю, что вам от меня надо. Вы меня с кем-то путаете?
Он держался слишком спокойно для обывателя, к которому ночью кто-то вломился. И этот штрих убедил меня, что мы не ошиблись, придя сюда.
Я втолкнул его в комнату и усадил на стул. Быстро оглядел обстановку — скудная мебель, бочкообразная печь с металлическим дымоходом. Дал знак Крайсаве — можно входить. Спросил Конюха:
— Чем ты занят в усадьбе?
— Я наёмный специалист, оказываю услуги ветеринара. У хозяина есть собаки и лошади. Сам я иногородний, мне предоставили здесь жильё.
Продолжая его удерживать, я сказал Крайсаве:
— Проверь смежную комнату. Осторожно.
Она приоткрыла дверь:
— Никого. Но там что-то странное.
Я заглянул в проём. На тумбочке стояла штуковина, похожая на массивную хрустальную вазу в оплётке из серебряной проволоки. Через лунное зрение я увидел сразу четыре луча, подведённых к ней на постоянной основе.
— А это у тебя хобби, ветеринар?
— Да, абсолютно верно, — подтвердил он, не моргнув глазом. — Исследую свойства тяги. Это запрещено?
— Тебе, — сказал я, — запрещено даже разгуливать на свободе, Конюх. Ты в розыске. Я могу сдать тебя страже прямо сейчас и получу награду.
Несколько секунд он молчал, бесстрастно меня разглядывая и что-то просчитывая в уме. Затем произнёс:
— Да, можешь, но пока этого не делаешь. Значит, есть ещё какие-то варианты. Я внимательно слушаю.
— Нападение на набережной сегодня устроил ты?
— Нет, но я знаю, кто. Дам нужные адреса. Сам я с теми людьми уже не общаюсь. А их дела мне больше не интересны.
— Да ну? Разлюбил экзотическое зверьё?
— Я исследователь, не связанный научными догмами, — терпеливо ответил он. — Не зацикливаюсь на одном направлении. Экспериментировал на себе, вживлял в голову серебро, но понял, что это слишком рискованно и можно сойти с ума. Ставил опыты на животных — это было логично, учитывая мои познания в зоологии. Опыты, к сожалению, привлекли внимание криминала. Я их оставил, выбрав более перспективное направление.
— И какое же? Поисковую тягу?
Он не удивился вопросу:
— Да, какое-то время она меня занимала. Я пытался развить её у себя или уловить её применение. Кое-чего достиг, но переключился опять-таки на другое. Меня интересуют не частные проявления вроде того же поиска, а более общие.
— Поясни.
— Тяга как свойство лун — слишком сложный феномен, чтобы подходить к ней с устаревшими мерками. Её привыкли воспринимать как инструмент Дрейфа, а в остальные месяцы — как игрушку для одарённых. Хотя в поле её действия находятся все люди без исключения.
Я не сразу осмыслил его слова. Крайсава сориентировалась быстрее:
— Хочешь сказать, что тягу можно использовать и без дара?
— В привычном понимании — нет, сударыня. Но некоторые возможности, судя по всему, открываются.