Дверь сдвинулась в сторону, бесшумно и плавно.
Перед нами открылся небольшой коридорчик. Там включилась подсветка, похожая на светодиодную. Мерцающий пунктир на полу подсказывал нам дорогу, как в кинозале перед сеансом.
Сандра шумно вздохнула. Я сказал ей:
— Вряд ли это ловушка. Слишком уж сложно.
— Даже не знаю — пищать от страха или прыгать от любопытства?
— Можешь совместить, если есть желание.
Миновав коридорчик, мы оказались в круглом просторном зале. В диаметре он имел метров двадцать. Его заполняла мягкая полутьма. Фосфоресцирующие линии обрисовывали контуры помещения.
Затем в центре зала дёрнулся воздух, заплясали блёклые искры. Они, как пиксели на экране, сложились в человеческий силуэт, который обрёл контрастность и плотность. Это была трёхмерная голограмма, настолько чёткая и детальная, что я мог бы принять её за реального человека.
Да, голографическая фигура была антропоморфна без всяких скидок. Но вряд ли она, конечно, отображала реальный облик пришельцев. Скорее, это был лёгкий троллинг в мой адрес. Виртуальная дама выглядела как астронавтка с картинки в стиле пин-ап. Или как героиня попсового сериала про звездолётчиков, а-ля «Стартрек» конца девяностых.
Она носила обтягивающий бордовый комбинезон, который подчёркивал релевантные округлости и изгибы. Причёска — короткая и блондинистая, но явно модельная, глаза — бирюзовые, кожа — гладкая, без изъянов.
Дама беззвучно пошевелила губами и скорчила гримаску, словно тестировала мимические возможности. По фигуре прошла легчайшая, короткая рябь. Будь это земная техника, я решил бы, что подгружается дополнительный софт, речевой плагин. И, похоже, это предположение было недалеко от истины — блондинка заговорила:
— Приветствую гостей станции. Я — автономная самообучающаяся программа-коммуникатор. Если использовать доступный вам лексикон, то приемлем термин «искусственный интеллект», хотя это лишь приблизительная, грубая аналогия. Понятийный аппарат, которым я буду оперировать в разговоре, целиком взят из вашей памяти. Мой визуальный образ сгенерирован так, чтобы сделать коммуникацию максимально удобной и менее протокольной.
— Благодарю, оценил, — сказал я (Сандра покосилась на меня с подозрением). — Как нам вас называть?
— Язык, на котором мои конструкторы общались между собой, отличается от вашего по многим параметрам, в том числе — фонетически. Будет проще, если вы сами подберёте мне имя. Проектировщики, говоря обо мне, использовали также лексему, несущую полушутливую коннотацию и условно переводимую как «помощница».
— А сами эти проектировщики сейчас где, если не секрет?
— Систему они покинули сразу после того, как завершилось переселение колонистов. Вероятнее всего, их нет и в пределах вашей галактики. Точной информацией я не располагаю, но сферы их интересов лежат далеко отсюда. Речь идёт о мегапарсеках.
— Нехило. Когда вернутся?
— Возвращение сюда не планируется.
— Выглядит странновато, — заметил я. — Зачем стоить базу, которую не будешь использовать? И какой смысл в эксперименте, если не собираешься узнавать результат?
— «Эксперимент» в данном случае — не самый удачный термин. Он применим, но лишь с оговорками. Один из важных нюансов состоит в том, что результаты предназначены вам — землянам и колонистам.
— То есть не экспериментаторам, а подопытным кроликам?
— Это плохая формулировка, ведущая к ложным выводам. Такая парадигма мышления совершенно чужда той цивилизации, которая построила станцию.
— Ну, допустим. Так в чём же смысл этой стройки? И да, Помощница, используй, пожалуйста, менее кондовые обороты. Я не прошу переходить на гоп-стиль, но чуть посвободнее. Ориентир — не кандидатская диссертация, а раскованный научпоп для студентов непрофильного вуза.
Сандра округлила глаза, глядя на меня с ужасом. Очевидно, мои слова показались ей чудовищным хамством по отношению к собеседнице. Но та кивнула спокойно:
— Принято. Режим скорректирован. И давайте уже присядем. Разговор нам предстоит долгий, а вы устали.
За её спиной сгенерировалось виртуальное кресло, а позади нас выдвинулись из пола два настоящих. Мы сели, и я сказал:
— Да, и сразу ещё вопрос. Если результаты — для местных, то почему вы прячете вашу станцию?
— Мы не прячем, Неждан. Попасть сюда — не так уж и сложно, ты сам в этом убедился. Требуется лишь выполнить простые условия, достаточно очевидные. Образно говоря, не надо ломиться в глухую стену. Надо обойти дом и поискать дверь, которая даже не заперта.