– Чего? – Под моим пристальным взглядом Костя лишь пожал плечами и вскрыл-таки упаковку, доставая скользкую ткань наружу и укладывая ее на своё лицо. – Ты сама послала меня к черту, вот я и пришёл, я подумал, что у нас шабаш и спа в одном флаконе.
– Ты, чёрт тебя подери, ошибся! Проваливай! – Я попыталась выпихать брата с постели, но он занял выгодное положение относительно края кровати, верно оценив мои силы. Я сдалась, только начав.
– Не пропадать же добру? – Костя увернулся от очередного моего слабенького замаха рукой, расправил свою маску поаккуратнее и повернулся ко мне, чтобы я оценила его старания. Выглядел он слишком комично, чтобы злиться на него, а мысль о том, что я сейчас его зеркальная копия, заставила меня рассмеяться.
– Ладно, живи. – Я неопределенно махнула рукой в воздухе, что должно было означать моё благородное позволение одарить жизнью приговорённого к смерти, а сама закрыла глаза и попыталась вернуться ко сну.
– Да это лучше ты живи, из нас двоих ты больше похожа на умирающую. – Костя, решив, что он в безопасности, хохотнул, за что и поплатился – я всё-таки дотянулась до него и влепила ему кулаком по ноге, заставив обиженно вскрикнуть. Я почувствовала себя отмщённой. – Зараза!
– Сам виноват, я тебя любезно просила валить отсюда. - Я закрыла глаза, решив, что если проблему игнорировать, она растворится сама по себе, но я просчиталась, проблема отказывалась куда-либо деваться и решила продолжить мне надоедать:
- Любезность из тебя так и прёт, как я посмотрю. - Я проигнорировала и это, что особенно взволновало моего братца, не привыкшего так легко побеждать в схватках, но я действительно не просто не хотела вступать в дискуссию, но и откровенно не могла это сделать — хотелось умереть. - Эй, да что случилось?
- Ничего... - Я постаралась произнести это как можно более уверенно, но голос мой предательски дрогнул и зазвенел нотками слёз, как я не старалась сдержать свои эмоции. Я постаралась быстро собраться и продолжила уже чуть увереннее, стараясь быть максимально убедительной: - Это всё учеба, уже вымотала меня совершенно, скорее бы защитить этот треклятый диплом и забыть о нём, как о страшном сне.
- Впервые слышу, чтобы тебя угнетала учёба. - По голосу можно было утверждать, что Костя действительно озадачен. - А эта угнетающая тебя учёба никак не связана с нашим общим знакомым профессором?
- Нет! - Кажется, я ответила слишком быстро и слишком громко, но мой брат не самый тонкий врачеватель душ человеческих, может и не почувствовал ничего, по крайней мере можно надеяться на то, что воспринял всё за чистую монету, большего-то мне и не требуется, но всё же стоит вести себя чуть сдержаннее и спокойнее. - Нет, я просто действительно выдохлась на финише, а вчерашние посиделки с девчонками отняли все силы на восстановление. Боже, столько пить нельзя, сколько раз сама себе говорила, но разве их остановишь?
- Ладно тогда, отдыхай. - Костя заботливо положил руку мне на плечо, чем вызвал у меня шок, будь я астматиком, такое волнение непременно привело бы к приступу, но я и без того почти задохнулась от неожиданности от такого почти нежного жеста со стороны своего обычно бесчувственного братца. - Раз я прихорошился, - он похлопал себя ладошками по щекам, на которых еще держалась маска, - пойду на охоту за своей слепоглухонемой жертвой, заплутавшей на тёмных улицах нашего жуткого города. - Он улыбнулся мне, я рассмеялась в ответ.
Когда Костя вышел за дверь, я, всё ещё чувствуя его молчаливую поддержку, вдруг ощутила одиночество, какого не было в моей жизни очень долго. Но мне предстояло пережить его всеми возможными способами и не потонуть в самобичевании и жалости к самой себе, которые явно никак мне не могли помочь. Но для начала я должна была понять, как избавиться от истошно вопившей меня где-то внутри, и способов, исключая алкоголь после вчерашнего, оставалось не так уж и много, особенно, если учесть, что не хотелось посвящать брата в мои переживания, а значит и его компания мне, пока я хоть немного не приду в себя, не светила. Исключая помощь извне, оставался единственный доступный мне на ночь глядя способ, и я потянулась за телефоном, решив отвлечься, окунувшись в нагоняющую страха книгу, которую всё никак не могла дочитать, а сейчас было самое подходящее время — единственное, что могло отвлечь меня от нытья это хороший ужастик. Я начала читать, погружаясь в мрачную атмосферу повествования, всю дорогу державшего в напряжении, напрягая слух и все защитные механизмы, чтобы быть готовой отразить атаку тех чудовищ, которые могли бы вырваться из книги и прийти из темноты комнаты, на освещение которой не могло хватит тусклого света телефона, с экрана которого я впитывала в себя весь ужас, что был заботливо написан заслуженным мастером по кошмарам. Каждый шорох, заставлял меня вздрагивать, каждая мелькнувшая за окном тень перехватывала моё дыхание, становившееся более рваным, чем дальше я забредала вглубь истории. В конец обессилив от переживаний и страха, что уже обволакивал меня плотным слоем, я отбросила телефон в сторону на постели и, после того как экран потух, осталась один на один в совершенно тёмной комнате со всеми ужасами, нарисованными моим нездоровым воображением, да так, что боялась пошевелиться, привлекая к себе внимание всех подкроватных монстров. Неизвестно сколько я так просидела, вжимаясь спиной в стену, чтобы враг не смог подступить ко мне незамеченным, но в какой-то момент всё же вымоталась и отключилась, провалилась в тревожный сон, не принесший мне ничего кроме новых пугающих образов и теней, пытавшихся загнать меня в угол, поймать своими длинными щупальцами и прикончить на месте, как только я ослабну и сдамся, перестав бороться и убегать. Я бежала, бежала, бежала, совершенно выбиваясь из сил, спотыкаясь и падая, но продолжая спасаться от черноты, что настигала меня, плевав на все законы физики и здравого смысла, почти хватая меня за ноги, готовая утянуть меня в мой самый страшный кошмар, который я не была способна себе даже вообразить. Я продолжала бежать, совершенно не разбирая плутающей дороги, надеясь отыскать спасение, но ни впереди, ни по сторонам не было ни малейшего проблеска света, в котором бы я могла укрыться. Я бежала и бежала, пока не потеряла почву из-под ног, провалившись куда-то под землю. Я падала и падала, задыхаясь от страха неизвестности, и, когда наконец упала, подумала, лишь на мгновение, что всё позади, но жуткое шуршание, словно призванное загипнотизировать нарастало вокруг меня ещё до того, как из темноты углов моей подземной ловушки показались сотни, нет, тысячи огромных пауков, передвигавшихся на своих словно механических, жутко мохнатых лапках, и определенно направлявшихся ко мне, которой совершенно некуда было больше деваться. И именно в тот момент, когда я закричала от безысходности, чьи-то сильные руки вытащили меня наружу из того ада внизу, что сомкнулся паучьей стаей, негодовавшей от потери своей жертвы. А я, чувствуя, как по щекам текут слёзы, не могла оторвать взгляд от чудовищ, желавших заполучить меня в свои трофеи, но оставшихся даже далеко внизу.
Из-под моих опущенных век катились крупные слёзы, я чувствовала их, но всё ещё боялась открыть глаза, чувствуя страх от возможности того, что мои мучения не закончились, что весь тот кошмар всё ещё может поймать меня и поглотить, не оставив ничего после себя. Но тихий успокаивающий шёпот пытался выдернуть меня наружу, завлекая, успокаивая и даря надежду на конец моих страданий. Я, не разбирая слов, но чувствуя, что это мой шанс выбраться в тепло и заботу, распахнула глаза, окунувшиеся в реальную темноту своей комнаты. Но не все чудовища исчезли, одно сидело передо мной, утешая и обнимая меня. Купряшин...