— Да, но только это вообще никак делу не помогает. — Я обиженно насупилась, но на этого персонажа мои надутые губы никак не действовали, очень сложно оказывается манипулировать незнакомыми мужиками, когда ты долгие годы в одних отношениях, тем более единственных.
— Будешь мне свои губы демонстрировать, я приму это как приглашение. — Глаза черные-черные, прищуренные опасно. — Давай по-человечески общаться.
— Что ж ты выставляешь меня каким-то капризным и стервозным монстром? — Я хотела было надуться сильнее, но, одумавшись, поджала губы, кинув на Ваню недовольный взгляд. — Я не такая.
— Я жду трамвая, я в курсе. — Молодой человек хохотнул. — Думаю, с официальным знакомством можно покончить и перейти к более насущным вопросам, а то мне уже интересно даже, сможешь ли ты хоть один сформулировать.
— Эй! — Влепить бы ему по плечу кулаком, да ведь я не знала как он может на это отреагировать, он всё-таки не мой брат, привыкший к таким тычкам, вдруг бы ещё сдачи решил дать. Ладно, себе дороже вступать с ним в перепалки. — Ну, допустим, я поняла, что ты не ухажёр моей мамы, что меня невероятно порадовало. — Глаза Вани увеличились вдвое, когда он понял, что я вполне серьёзна. — Что ты так смотришь на меня? Я с замиранием сердца следила за тем, в какую комнату ты зайдёшь!
— Враньё! На задницу ты мою в трусах пялилась! — Он уже не сдерживал свой смех, пока я пыталась бороться с чёртовым смущением. — А что бы случилось, зайди я в родительскую спальню?
— Я не знаю, я бы умерла от неловкости, наверное, ты слишком молод, чтобы метить на место моего отчима.
— Да я вполне мог бы быть твоим отцом, если бы был более удачлив в делах любовных в своё время. — Я прыснула со смеху, но Ваня задумчиво нахмурил брови. — Сколько по твоему мне лет?
— Ну, как Косте, может? — Он изогнул бровь. — Ну или меньше, только не убивай меня взглядом.
— Я старше твоего братца на добрых десять лет, дорогая моя. — До меня как-то туго доходил смысл его слов, что в какой-то момент я тупо загнула по очереди пальцы на своих руках, словно бы это помогло мне. — А то всё «мальчик, ты чей», да «мальчик, ты чей». А я ничей, я свой собственный.
— Но… ты совсем не выглядишь так… э-э-э…
— Так старо? — Ваня захохотал. — Слава Богу, я так себя и не чувствую.
— Но… ты же… такой, ну… — Я попыталась руками описать вокруг его голого торса какие-то шаманские круги, но слов подобрать не смогла.
— Сочту твою потерю дара речи за комплимент. — Этот нахал мне подмигнул, а я в очередной раз залилась краской.
— Да, именно это твоё поведение отмело вторую страшную догадку. — Я смогла его заинтересовать, и он перестал смеяться, решив послушать меня внимательно. — Когда ты не пошёл в комнату мамы, я обрадовалась. Но потом… я вдруг подумала, а что ты забыл в комнате моего брата посреди ночи…
— Не понял. — Ваня нахмурился, пытаясь понять к чему я клоню, а мне стало так неловко, словно не было ещё недавно сцены нашего знакомства в трусах.
— Ну, я испугалась, что… ну… — Я совершенно не представляла, как такое говорят. — Ну, что мы с мамой так никогда и не дождемся, когда же у Кости появится невеста… ну, потому что… э-э-э… ночью в его комнате парни, а не девушки…
— Что? — Ваня был озадачен не на шутку, видимо, именно так я и выгляжу, когда страшно туплю. Но тут мой новоиспеченный знакомый резко выпрямился, брови его взметнулись вверх, а глаза стали такими огромными, что я испугалась, а не лопнут ли они вовсе. Я хотела было уже извиниться за свои слова, но тут вдруг Ваня очень громко засмеялся, прикрыв рот двумя руками, словно боялся, что так хохотать не совсем прилично, сорвался со скамейки, подпрыгнул несколько раз на месте, как-то очень комично топая по земле в домашних тапочках, а потом сел на корточки и, продолжая заливаться невыносимо заразительным смехом, уткнулся лицом в колени, закрыв голову руками. Такой истерики я, кажется, не видела никогда в своей жизни, и когда Ваня откровенно застонал, уже не найдя в себе сил так долго хохотать, и просто сел на дорожку возле скамейки, я испугалась, ведь не совсем была уверена, как реагировать на всё происходящее, которое меня в этот момент начало откровенно ужасать, потому что я не представляла раньше, что какой-либо человек мог так смеяться. В здравом уме…
— Вань… — Я спустилась со скамейки и протянула руку до его плеча, дотронувшись до него, когда молодой человек, уже просто плюнув на то, что он валяется на земле, и вовсе завалился на спину, игнорируя тот факт, что на нём не было даже футболки. — Вань, вставай, а? Ну ты чего?
— Я сейчас просто умру-у, — молодой, насколько это вообще казалось со стороны, человек стонал и всхлипывал. — Я обязательно должен рассказать об этом твоему брату, чтобы просто посмотреть на его лицо-о-о.
— Ваня, Вань, ну, Вань, — я испугалась не на шутку. — Не делай этого, пожалуйста. Ты ладно, но с Костей мне ещё дальше жить, не поступай так со мной. Ну, подумаешь, мысль закралась в голову, это ж всего лишь дурацкая мысль. Ночь была, я спала плохо, соображала ещё хуже.
— А я-то думал, что в вашей семье именно Костя юморист. — Ваня продолжал искренне веселиться. — Но я просто не был знаком с тобой. Очень жаль, о-о-очень!
— Вань, сжалься, он же тиран, он мне житья не даст. — Я готова была оторвать свой чёртов язык, ну кто меня тянул за него? Я сидела на коленях перед этим истериком и надеялась, что он пощадит меня. — Я сделаю всё, что угодно, только сжалься, не сдавай меня ему.
— Всё, что угодно? — Молодой человек почти отсмеялся и внимательно на меня посмотрел. — У меня есть одна мысль.
— Какая? — Я действительно была готова хоть душу продать ему, лишь бы он не обрекал меня на вечные мучения в огне праведного гнева брата.
— Тебе, может, даже понравится. — Усмехнулся Ваня и в тот же момент оказался впритык ко мне, прильнув к моим губам в поцелуе, которого я не просто не ждала, но и от которого не успела защититься. Его настойчивый язык не дал мне сомкнуть губы, зазывая в безумные пляски мой собственный, совсем не сопротивляющийся. Руки скользнули по моей спине и прижали меня к его груди, чуть сдавливая меня через ткань тонкой футболки, которая почти растворилась от таких прикосновений. Я почувствовала, что моя воля к жизни и сопротивлению угасает вовсе, когда на мгновение Ваня отстранился от меня, тяжело дыша, а затем снова атаковал, беспощадно впитывая меня в себя через этот слишком откровенный поцелуй, который у меня не было сил прекратить, пока этого, с большой неохотой, не сделал сам молодой человек, пытаясь отдышаться и смотря на меня своими ужасными-ужасными глазами. — Чёрт, это было слишком хорошо, намного лучше, чем я себе представлял. Я даже боюсь представить, что бы было, если бы ты сама этого хотела.
Я, прикрыв губы руками, сидела под испепеляющим меня желанием взглядом и пыталась понять, что же это такое произошло и как теперь жить с этим дальше.