Приятно замученный разного рода безобразиями, ставшими с некоторых пор неотъемлемой и весьма яркой частью его жизни, Дирн спал крепко, словно камень, сейчас даже бешеный рев какого-нибудь хищника вряд ли смог бы разбудить его. Тем более он не проснулся от того, что Ноам и Аваддон, лежавшие рядом, не сговариваясь, тихонько встали и, небрежно накинув на плечи халаты, остановились по обе стороны от кровати, так что спящий юноша оказался аккурат между ними. Они коротко переглянулись, и Ноам шепнул:
- Давай.
Магия – серебристо-синяя и золотисто-черная – буйно заискрилась в воздухе, окутывая неосязаемой чистой дымкой кровать и всё, что было на ней. Затем ее формы изменились. Под напряженными взглядами Ноама и Аваддона бесформенный туман стал приобретать гладкие четкие контуры, которые постепенно трансформировались в большие зачарованные весы, застывшие точнехонько над головой Дирна.
Благословенные снова обменялись деловито-сосредоточенными взглядами, затем Аваддон тихо сказал:
- Каким бы ни был результат…
- …он ничего не изменит, - продолжил Ноам, не выказывая никакого волнения. – Да знаю я. Но мы ведь решили узнать. Так что давай закончим.
Они осторожно наклонились к двум крупным неподвижным чашам и одновременно дунули в них, оставляя на чуть выгнутой темной поверхности бликующий свет своего магического дыхания. Стоило им отстраниться, как свет полыхнул, заполняя агрессивным алым пламенем обе чаши. Пламя оказалось неожиданно мощным, оно взвилось под самый потолок, и чаши под ним задвигались, будто ошеломленные столь яростной атакой.
Собственно, в этом Аваддон и Ноам и не сомневались. Они всегда знали, что любовь Дирна к ним была огромной и поистине огненной, их больше интересовало другое. Которая из чаш… окажется выше. Кого он все-таки любит сильнее… Они не могли поверить в то, что его чувства к ним были абсолютно одинаковы, понимали, что это глупо, нелепо, даже убого и позорно, но все равно хотели проверить, узнать, увидеть… Готовились к любой картине, намеревались достойно принять любой исход, но реальность… как и всё, что было связано с Дирном, в очередной раз превзошла их ожидания.
Весы, в конце концов, заняли самую идеальную позицию в горизонтали, которая могла только быть. Как они ни вглядывались, не смогли обнаружить даже миллиметра дисбаланса. Естественно, некоторое время они еще сомневались, выверяли, обновляли магию, но, в конце концов, окончательно убедившись в непреложности выданного им результата, Ноам легким мановением руки развеял весы и всю магию в спальне. Посмотрел растерянно и ошеломленно на Аваддона.
- Я всегда думал, что тебя он любит хоть немного сильнее.
- А я думал, что тебя, - сдержанно, но от того не менее удивленно ответил Аваддон.
- Черт, - Ноам осторожно завалился на кровать с левой стороны от Дирна, принялся с какой-то восторженной нежностью разглядывать его мирное бестревожное лицо. – Он и правда никогда не врет. Невероятный.
- Да, - согласился Аваддон, занимая свое обычное место с другой стороны. – А если он узнает о том, что мы сделали, станет еще невероятнее.
- Думаю, не стоит ему рассказывать, - тут же решил Ноам. – Пускай это будет нашей маленькой постыдной тайной.
- Конечно, не стоит. Он же убьет нас.
- Или хуже: опять заставит целоваться.
Будь Аваддон менее сдержанным по натуре, он бы рассмеялся от этих слов, но, впрочем, той мягкой добродушной улыбки, что проступила в этот момент на его лице, было достаточно, чтобы понять: мысли в его голове сейчас блуждали самые что ни на есть положительные.
- Когда он пьяный, это…
- Это и страшно, и прекрасно в одно и то же время, - высказал свое мнение Ноам с веселым оскалом. – Но в прошлый раз он превзошел сам себя.
- Это точно. Даже странно, с чего ему вообще пришло такое в голову. Даже отвлечь не удалось.
- Думаю, ничего странного. Ему же нравится, когда мы нежничаем друг с другом. Мелкий негодяй.
- Терри его только так и называет.
- И я ее понимаю, - Ноам усмехнулся. – В целом мы быстро втянулись, но он, конечно, прицепился к поцелуям. Вернее, к их отсутствию. Вот и понеслось.
- Ничего не скажешь, веселый был вечер.
- Ты только вспомни! – Ноам тихонько рассмеялся. – Этот его растянутый говор, попытки контролировать происходящее и суровое: «Целуйтесь!». «Целуйтесь, черт побери!»
- Такое не забудешь, - Аваддон сокрушенно покачал головой. – Я не знал, что делать: смеяться или просто усыпить его, чтоб успокоился.
- Но в итоге уступил, - хмыкнул Ноам. – И я лично не жалею об этом. Целуешься ты совсем недурно.
- Стараюсь не отставать.
- Знаешь, это стоило сделать хотя бы ради того, чтобы увидеть его ошалелое лицо.
- Ага. Он, похоже, не ожидал, что мы все-таки согласимся.
- И чуть челюсть не потерял, бедняга.
Некоторое время они молчали, предаваясь чудесным воспоминаниям, затем Ноам, вспомнив кое-что более насущное и приземленное, спросил:
- Заменишь меня завтра утром в Колизее? Я должен встретить людей из Молы на Часовой границе. В долгу не останусь.
- Хорошо, - спокойно кивнул Аваддон, прикрывая глаза.
Он никогда особо не вдавался в дела Ноама, но недавно узнал, что, оказывается, ответственность на нем лежала действительно чудовищная, и то, что он так успешно и уверенно держал ее, было достойно восхищения.
Стоило видеть лица чиновников Белого Колизея, когда Аваддон впервые согласился таким вот образом выручить Ноама. Что и говорить, картина была бесценной. С тех пор они частенько практиковали этот маневр, причем Ноам, как и говорил, никогда не оставался в долгу; всегда находилась какая-нибудь полезная услуга, которую он мог оказать Аваддону.
Сейчас, спустя три года официального союза (магический брак они заключили почти сразу после триумфальной победы в Гнилом Котловане), все былые дрязги и ссоры казались несерьезным детским вздором. Их было трое, но, черт возьми, о такой гармонии как в жизни, так и в постели многим парочкам оставалось только мечтать. Ноам и Ава никогда не забывали, кому были обязаны этим незаслуженным счастьем. Во всем мире никому, кроме Дирна, не удалось бы объединить их. А то, что он все-таки смог это сделать, было, как оказалось, настоящим подарком судьбы для обоих.
Ноам уже почти заснул, но вдруг, встрепенувшись, приподнялся на локте и азартно шепнул Аваддону:
- Слушай, а давай проверим, кто из нас любит его сильнее?
- Спи уже, - отмахнулся Аваддон, взмахом руки гася все светильники в комнате. – Дитя.
- Кто бы говорил, - Ноам со смехом откинулся обратно, признавая всю бессмысленность своей идеи.
А Дирн между тем сладко спал, даже не подозревая о развернувшихся вокруг него бессовестных делишках. А знал бы… ух и не поздоровилось бы двум Благословенным. Но не зря же они так старались всю первую половину ночи. Ублажили, как говорится, до полусмерти. Впрочем, поскольку все счастливы, будем считать этот секрет невинной маленькой слабостью, которую даже Дирн в итоге простил бы, если бы все-таки проснулся. Собственно, что бы еще ему осталось?..