— В его войске сплошь крестьяне и рыбаки, фирд, — сказал я. — А среди нас только воины. У Эллы нет ни единого шанса.
— Тогда я бы дождался, — сказал Вестгейр. — Неизвестно, как ещё жизнь повернётся.
— Да, лучше подождать, — сказал Асмунд. — Здесь, в городе, всяко лучше, чем снова прозябать на корабле или кормить комаров на болоте.
— Убба нас не простит, — сказал Хальвдан. — Но я бы дождался саксов. Мой топор жаждет крови.
— Проголосуем, или всё и так уже понятно? — спросил я.
Обошлись без голосования. В конце концов, нельзя пропускать битву из-за такой мелочи, как вражда с одним из сыновей великого конунга.
Глава 25
Как я и ожидал, Великая Армия Язычников засела в Йорвике, занимаясь, в основном, ремонтом городских укреплений и подготовкой к грядущему сражению. Иногда из города выходили конные патрули, порой заходя на земли других олдерменов, враждебных нам, на север и северо-запад.
Мы и сами порой выходили проветриться на «Морском соколе», то курсируя по местным рекам, то спускаясь к Хамберу, то выходя в открытое море и патрулируя побережье почти до самой Шотландии.
Снова приближалась зима, дни становились короче, начали пролетать первые «белые мухи», вновь превращая всё в жидкую грязь, не просыхающую под бледным британским солнцем.
Зимовать мы решили в Йорвике, вместе со всеми, и на этот раз я хотел потратить время с пользой.
Так что свои эксперименты я начал с самогонного аппарата. Самогон здесь точно оценят все.
Здесь умели только вымораживать воду из алкоголя, делая так называемый «зимний» эль, а вот до дистилляции нынешняя научная мысль ещё не добралась, так что я поневоле становился первооткрывателем.
Пришлось, правда, для своих экспериментов снять дом на отшибе, чуть поодаль от всех остальных. Во-первых, ради пожарной безопасности, а во-вторых, чтобы не привлекать так много внимания. Не хватало ещё заиметь славу колдуна в средневековом христианском городе.
Я раскошелился на целый набор медной посуды, подходящей для того, чтобы превратить её хоть в какое-то подобие самогонного аппарата, заказал медные трубки у местного лудильщика, чтобы сделать змеевик. А потом занялся самогоноварением, не опасаясь, что ко мне вдруг заявится участковый милиционер.
На самом деле, ничего сложного, если делать совсем уж примитив из перегонного куба и змеевика, без сухопарника и навороченного холодильника. Проблема оставалась только с температурой и регулировкой нагрева, но на данном этапе мне хватит даже самого простого дистиллята. Главное, не ослепнуть от такой бормотухи, но я готов был поставить всё что угодно, что местным будет абсолютно плевать на вкус и качество. Если этот самогон будет бить в голову, словно лошадь копытом, то его будут пить. Страдать наутро, но пить.
Другая проблема оказалась с герметизацией соединений. Замазывать глиной я опасался, силикон и прочая холодная сварка отстояли от меня как минимум тысячу лет, а запаивать всё намертво, чтобы потом распиливать снова — плохая затея. Решение пришло изящное и неожиданное, когда я увидел поутру, как хозяйка-саксонка мелет зерно в ступке, чтобы напечь лепёшек. Лепёшек она так и не напекла, зато я залепил все соединения обыкновенным тестом и был наконец готов к своей алхимии.
Что хорошо, браги здесь было в избытке. Не надо её ставить, ждать, пока она начнёт передавать привет, и всё такое. Брагу здесь ставили все без исключения и из всего подряд. Так что настало время переходить на напитки покрепче.
За всеми моими манипуляциями неотрывно следил Торбьерн, он же и помогал, таская мне холодную колодезную воду и подкидывая дровишек в очаг, пока я гипнотизировал взглядом падающие капли. Ему же и выпала честь попробовать первый в этом мире самогон, первач во всех смыслах. Так что я подождал, пока наберётся хотя бы полстопочки, и смело протянул ему.
— Давай, — улыбнулся я. — На, вот, хлебушком закуси.
Кузен заглянул в здоровенную пивную кружку, на самом донышке которой плескался самогон.
— Ты серьёзно? Давай полную, — потребовал он.
— От полной ты упадёшь, — хохотнул я. — Давай пей, расскажешь об ощущениях. Залпом всё, сразу.
— Упаду? Ха, ты меня недооцениваешь! — воскликнул кузен, опрокидывая самогон в рот.
Я усмехнулся, глядя, как округляются его глаза.
— Ох… Ох! Вот это да! — воскликнул Торбьерн. — Ну и ну… Вот это пойло.
— Надеюсь, не ослепнешь, — пошутил я.
— Давай ещё! — потребовал он. — Я тебе сейчас всю брагу с окрестных домов принесу, только делай ещё!
Я объяснил ему принцип, и кузен занялся самогоноварением сам, сначала под моим присмотром, а потом и в одиночку, а я тем временем переключился на другие эксперименты, не менее важные.