— Почему ты не возвращается домой? — задал очередной вопрос Янек. — Ведь ты скучаешь по матери и уже совершеннолетний, можешь сам принимать решения.
— Я не могу вернуться, — вздохнул Элиот. — Я связан обещанием и должен путешествовать с Дагаром до тех пор, пока он сам меня не отпустит или не случится нечто серьезное, что-то, что нарушит все клятвы.
— Поэтому ты так обрадовался, когда я влез в вашу кибитку? Надеешься, что тебя отправят домой?
Элиот кивнул.
— Почему ты поехал с Дагаром? — снова спросил Янек.
— Потому что так пожелала мама. Когда ребенку исполняется сто лет, власть родителей заканчивается, и они имеют право дать последний совет, высказать последнюю просьбу, нарушить которую эльф не в силах. Мама попросила, чтобы я поехал с мастером.
— Но зачем она отправила тебя с дрессировщиком?
— Не знаю, — Элиот потупился. — Таково ее последнее желание. Я хочу вернуться домой, чтобы спросить, почему она отпустила меня, почему отправила с Дагаром! Я четыре года путешествую с ним по свету, и терплю то, что не стал бы терпеть ни один эльф, и не понимаю, зачем все это. Мастер хочет сделать из меня дрессировщика. Мама сказала Дагару, что у меня есть сила, но и-ши я не обладаю, а магия эльфа не совсем то, что нужно Эргхаргу. Мне нечего делать в этой степи. Я хочу домой, в Ил’лэрию, хочу заниматься тем, чем положено заниматься эльфу, и хочу, наконец, узнать свое предназначение!
Элиот замолчал, а Янек обдумал все, что тот сказал. Ребенок несчастен. Родная мать, можно сказать, выгнала его из дома, отдала незнакомцу, будто лишнего щенка… Мальчик, безусловно, понимает это, и мечтает узнать, почему с ним так поступили. И это еще одна причина, чтобы принять безумное предложение дрессировщика.
— Ты можешь колдовать? — спросил Янек, пытаясь отвлечь Элиота от грустных мыслей.
— Немного.
— Покажи что-нибудь. Я никогда не видел вещей из Ил’лэрии, зато повезло встретить настоящего эльфа. Не хочу упускать момент.
— Полуэльфа, — поправил мальчик. — Ладно. Только отойди подальше.
Янек отошел в темноту, а Элиот поднялся и развел руки.
Ночь окутала степь плотным черным покрывалом, лишь далеко-далеко на западе еще виднелась последняя тонкая синяя полоска неба, проводившая солнце в страну Гипсома. Прохладный ветер нашептывал заклинания, ночные насекомые притихли, будто предчувствовали волшебство, трава застыла, словно на нее набросили оглушающее заклятье, было слышно лишь негромкое бормотание Элиота.
— Факел Аргароха, — донеслось до ушей Янека.
Воздух рядом с ладонями мальчика заискрился, на его руки словно надели сияющие перчатки, пару мгновений они переливались всеми цветами, потом превратились в живое серебро и потекли по рукам, окутывая предплечья, заползая на шею, спускаясь по груди, до тех пор, пока тело Элиота не сковали сияющие доспехи.
— Рартон! — негромко произнес полуэльф.
Из его груди и ладоней в небо ударили ослепительные лучи света. Янек зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что мальчик превратился в факел, горящий ровным серебряным пламенем.
— А ну, хватит, — донесся до Янека недовольный голос Дагара. — Устроили тут представление. Элиот! Я кому сказал!
Сияние поблекло, доспехи растаяли, и мальчик подошел к костру.
— Здорово, — Янек хлопнул мальчишку по плечу. — Ты настоящий маг.
— Никакой он не маг, — хмыкнул мастер, переворачиваясь на другой бок. — Шарлатан. Точь-в-точь как я.
Элиот не ответил, он подобрал с земли попону, на которой сидел, и молча отправился к кибитке.
— И ты ложись, — зевнул дрессировщик. — Завтра нужно встать пораньше, чтобы до темноты добраться до Берсер-Лога.
— Зачем вы с ним так? Чем он вам не угодил? — спросил Янек.
Ему было обидно за мальчика. То, что он узнал о нем, и то, как Дагар относится к ребенку, заставило сердце плотника сжаться от жалости.
Дагар не счел нужным ответить на вопрос, он натянул одеяло на голову и захрапел. Янек подбросил в затухающий костер немного хвороста, и лег на приготовленный ковер. Завтра он поговорит с мальчиком, подбодрит его и сделает все, чтобы уговорить мастера отпустить паренька домой. Янек будет не Янеком, если после выступления в столице, они не отправятся в страну эльфов.
* * *Сиянка ждала этого дня всю жизнь.
Единственная дочь короля была обязана сделать в своей жизни три вещи: выйти замуж, взойти на престол и возвести на него же своего супруга, и родить ребенка. Желательно мальчика, чтобы он унаследовал трон Сартра.