Скорее наоборот, применяемый им метод позволяет утверждать, что именно автору удалось получить подлинно научные результаты в области философии. И они позволят, если не примирить разные философские системы, то представить их как различные аспекты одной и той же общей философской доктрины.
В результате, как бы то ни было, но настоящая книга написана в духе подлинной научности. Она отвечает уровню современных стандартов научных публикаций.
Впрочем, автор отдаёт себе отчёт в том, что излагаемые в настоящей книге знания необходимо, прежде всего, донести до самых широких масс населения. Как следствие, наряду с максимальной, насколько ему такое удалось, простотой изложения, автор без лишней нужды не особенно стремился проникать вглубь специальных вопросов, особенно частных, ограничиваясь общим описанием ситуации.
Широта подхода. В принципе, древнеарийская философия не сводится к упомянутой системе Сефирот. Она намного шире данного сохранившегося осколка научного наследия древних.
Особенности изложения. Прежде всего, автору хотелось бы отметить, чего в данной книге нет. А нет в ней детального описания внешних особенностей древнеарийской философии.
Всё многообразие её формулировок сведено к доказательству самосозерцающегося Брахмана в общей схеме космогонии, а также принципов кармы и голографичности. Автор поступил так потому, что, с точки зрения естественнонаучной ценности, именно данные положения древнеарийской философии представляют несомненный интерес, а все остальные относятся, в основном, к экзотике внешних расцветок базисной схемы.
К тому же, по такой экзотике имеется огромное количество литературы. Автор же желает работать во вполне определённой до сих пор не занятой нише, и не стремится составлять конкуренцию людям, занимающимся описанием внешних проявлений лежащей в основе древнеарийской философии фундаментальной концепции.
Цель автора состоит в научном изложении основ древнего наследия предыдущих цивилизаций. Как следствие, настоящая книга представляет собой претензию на единственную неподвижную точку описания принципов древнеарийской философии и основу для дальнейших работ в данной области.
С технической точки зрения данный факт приводит к изложению общих принципов древнеарийской философии и демонстрации их работы на важных и интересных примерах. Иначе говоря, автор ориентируется на научную сущность древнеарийской философии, ибо это, как ему кажется, в настоящий момент наиболее актуально.
Однако, автор старался не переполнять книгу практическими приложениями, хотя бы для того, чтобы не увеличивать её объём. Насколько такое вообще возможно, особенно для тех, кто впервые знакомится с данной проблематикой, упор делается на попытку привить читателю столь важную для каждого человека культуру рассмотрения любых проблем с точки зрения здравого смысла.
По данной причине многие нужные только для приложений результаты не обсуждаются, а физические и математические принципы излагаются в наиболее базисных исходных вариантах, являющихся основой для других подходов. Впрочем, такого вполне достаточно для окончательного сокрушения сионистской науки путём демонстрации изящного, стройного и логически обоснованного разрешения её наиболее известных парадоксов.
Прикладные же аспекты древнеарийской философии излагаются в иных работах автора. Интересной является методика в области управленческого учёта2, относительно объяснения основополагающих концепций изданная в известном смысле самодостаточно и автономно от настоящей книги.
Логическая структура теории. Логическая структура древнеарийской философии необычна. Её невозможно изложить, не забегая иногда вперёд для опоры на понятия, вводимые и объясняемые в дальнейшем.
Можно сказать, что причиной является полное отсутствие исходных постулатов в древнеарийской философии. Доказательство же истинности её базовых положений происходит в круговороте ссылок друг на друга.
В таком круговороте всё поддерживает друг друга, пусть даже и не напрямую. И, когда видишь подобное, то начинаешь понимать, что оно не только то, что может быть, но оно и всё, что может быть.
Отмеченная структура древнеарийской философии делает её центром универсального знания о Мироздании. Но, несмотря на такое обстоятельство, автор стремился не злоупотреблять раньше времени неопределёнными ещё понятиями, во всяком случае, наиболее сложными.