Эта статуя сохранилась до сих пор и так и зовется Лансон, т. е. кинжал. Помимо галереи Лансона, храмы Чавина прорезаны и многими другими лабиринтами. Глубоко под землей они тянутся за пределы построек, уходя даже под дно реки. Никто еще не прошел их до конца. Но сейчас нас занимают не эти загадочные катакомбы. Взглянем еще раз внимательно на изображения на каменных блоках и плитах.
Еще путешественники XIX в. обратили внимание на сходство между рельефами на Двери Солнца и теми, что были найдены в Чавин-де-Уантар. В обоих случаях в центре композиции находится божество, смотрящее прямо перед собой и сжимающее в руках жезлы (рис. 6, 16). Справа и слева к нему устремились существа, похожие на птиц. В искусстве как тиауанако, так и чавина фигуры змей, как правило, наделены головой хищного зверя. Стены храмов в обеих культурах украшены каменными головами, имеющими сзади выступы для крепления в кладке.
Эти и другие черты сходства и послужили в свое время основой для гипотез о «мегалитической империи», появившейся задолго до инков от одного конца Анд до другого.
Со второй половины 40-х годов в археологии стал применяться метод радиоуглеродного датирования. Он основан на измерении соотношения в органическом веществе двух изотопов углерода — С 12и С 14. В живых растениях и животных это соотношение постоянно, так как тяжелый радиоактивный углерод усваивается ими из атмосферы. В мертвых он распадается, поэтому, зная период полураспада, можно с точностью до нескольких веков определить, когда в органической материи прекратился обмен веществ, например, когда был собран хлопок, из которого соткана обнаруженная в погребении ткань.
До того как памятники культуры чавин и тиауанако были датированы подобным образом, можно было еще надеяться, что их разделяет только пространство. Теперь оказалось, что между двумя культурами пролегли еще и полторы тысячи лет. Если расцвет классического тиауанако относится к VII–VIII вв. н. э., то храмы Чавина строились в конце II — начале I тыс. до н. э. (Лансон был, вероятно, воздвигнут за несколько веков до сооружения Нового храма). Поднимать вопрос о связях столь отдаленных друг от друга культур непросто — слишком мало было материала, чтобы заполнить огромный разрыв во времени и пространстве.
Может быть, сходство случайно, и своими корнями боливийская культура никак не связана со своей перуанской предшественницей? В конце концов в китайском и перуанском искусстве тоже можно отыскать близкие черты, что отнюдь не доказывает их общего происхождения.
Раскрытие тайны приближалось постепенно в ходе многолетних археологических исследований. Усилиями нескольких поколений ученых были открыты как культуры Боливии более древние, чем классическое тиауанако, так и культуры, явно связанные по происхождению с чавином, но близкие территориально к бассейну Титикаки.
В 1939 г. американский археолог А. Киддер обследовал городище Пукара северо-западнее озера Титикака. Пукара — значит «крепость», «укрепленное убежище». Это одно из самых распространенных названий в горном Перу. В данном случае оно, однако, неточно. Киддер увидел перед собой обширное городище на речном берегу, среди развалин которого выделялось несколько монументальных строений. Одно из них оказалось храмом, из-под руин которого извлекли много каменных статуй.
Подобные статуи — самая характерная особенность культуры пукара. Среди них есть и прямоугольные стелы с волютами наверху и орнаментом по сторонам, поле которого как бы прорезано зигзагами молний, и редкие в Андах образцы трехмерной каменной скульптуры.
Некоторые стелы служили опорными столбами: они имеют наверху уступ для крепления поперечной балки.
Сперва казалось, что статуи стиля пукара встречаются лишь в северной части бассейна Титикаки, но затем стало ясно, что они есть и в самом Тиауанако. Один из монолитов в прошлом веке обнаружил путешественник Антонио Раймонди. Этот камень служил притолокой в церкви селения Арапа, расположенного у одноименного озера. Озеро соединено рекой с Титикакой, а поселок Арапа находится как раз на противоположном от Тиауанако конце этого водного бассейна. Их разделяют по прямой 114 км.
В церковь стела попала с рядом расположенного поселения культуры пукара. Можно было надеяться, что, служа притолокой, она находится в относительной безопасности, но в дело вмешался бывший директор Археологического института в Куско. Он решил перевезти ее в свой музей, а для этого велел вынуть и разбить пополам. Рабочие выполнили приказание, но потом убедились, что и половины-то перетащить невозможно — слишком они были тяжелы.
Немецкий исследователь Макс Уле обратил в начале нашего века внимание на то, что по орнаментации со стелой из Арапы сходен так называемый «громовый камень» из Тиауанако. Он был сфотографирован в 1903 г. А. Познанским, но позже пропал. Каждый, кто когда-либо бывал в археологической экспедиции, легко догадается, что произошло с камнем: конечно же, местные жители искали внутри него золото и, потратив немало сил, раскололи на мелкие части. Их-то и нашел Познанский снова через много лет в пустующем помещении одного из домов.
В 1975 г. перуанский археолог Серхио Хорхе Чавес выступил с сенсационным сообщением. Оказалось, что притолока из Арапы и «громовый камень» из Тиауанако — части одного монолита, расколотого еще в древности. Его высота — 5,75 м, вес — около 6 т.
Начались догадки, как попала часть стелы в Тиауанако. По-видимому, ее дотащили до берега озера Арапа, чтобы дальше вести на плоту из связанных вместе тростниковых лодок, но тут случилась беда: монолит треснул и раскололся. А может быть, люди в древности действовали по методу директора Кусканского музея. Видя, что взяли на себя задачу не по силам, они раскололи стелу и повезли один только меньший кусок весом 2,5 т.
Технически такая операция представима, но вот зачем и кому сна была нужна? Сделали ли это тиауанакцы, которым потребовался чужой идол, или же сами создатели культуры пукара перевозили святыню на новое место за много веков до создания Двери Солнца?
Во всяком случае, уточнение культурной принадлежности «громового камня» облегчило отождествление и некоторых других памятников района Тиауанако с произведениями ваятелей пукары. На одном участке городища были найдены и черепки от сосудов этой культуры.
Мотивы орнаментации этих сосудов пока известны недостаточно. Слишком мало еще найдено крупных фрагментов, не говоря о целых экземплярах. Но и сейчас уже несомненно сходство с тиауанакскими изображениями. На керамике культуры пукара мы видим «грифонов» и «ангелов» с жезлами в руках (рис. 7), антропоморфное божество с прямоугольными метками под глазами. Правда, не удалось найти ни одного черепка с изображением лучистой короны.
Культура пукара существовала в последних веках до нашей эры. Она была одним из главных источников сложения культуры тиауанако и в отношении художественных образов, которым позже следовали мастера, и в том, что касается общественного устройства. Хотя конкретно об организации общества создателей культуры пукара мы не знаем ровным счетом ничего, наличие крупных поселений, монументальных храмов само по себе доказывает, что уже в ту далекую эпоху в бассейне Титикаки жили не первобытные племена, а создатели цивилизации.
Культура пукара стала одним из связующих звеньев в цепи, соединяющей тиауанако и чавин. Другое звено было обнаружено с противоположного конца цепи после открытия и исследования культуры паракас.
История этого открытия такова. В 200 км к югу от Лимы в океан вдается пустынный полуостров Паракас. В 1927 г. под руководством перуанского археолога Хулио Тельо здесь были раскопаны два могильника с превосходно, прямо-таки невероятно для их возраста сохранившимися тканями. Хотя некоторые из них пролежали в земле почти две с половиной тысячи лет, материя нe только не истлела, но сохранила и фактуру, и яркость красок. Объясняется это абсолютной сухостью и ровным температурным режимом.