Сижу на кухне, держась за виски двумя пальцами. И тут в дверь раздаётся звонок, вспоминаю что должна прийти девушка. Иду, щёлкаю замком и открываю. На пороге стоит моя знакомая, смотрит на меня расширенными глазами.
— А если бы не я была, а мужик какой-нибудь?! — Вскрикивает она, заходя, и заталкивая меня в квартиру. — Ты даже в глазок не смотришь!
— Да, голова очень болит, прости. — Тихо говорю ей, понимая, что стою в одних трусиках.
Она ставит какие-то пакеты на пол, подходит, убирает у меня от лица руки и рассматривает. Потом, скинув куртку на пол, нежно обнимает, шепчет:
— Бедненькая, иди сюда, кто же это тебя так…
Я внезапно всхлипываю, понимая, как устал. Навалилось всё и сразу, захотелось плакать. Я в той жизни никогда особенно плаксивым не был, хотя, конечно, на слезу можно было пробить. Но что бы вот так, когда тебя кто-то жалеет и гладит по спине — нет, такого не было. Разрыдался, так и стоим, она гладит меня по спине, а я вздрагиваю и заливаю её жилетку водой из глаз. Не знаю, что этому виной — гормоны, какие-то начавшиеся изменения в сознании, но поделать в любом случае уже ничего не могу.
— Слушай, а как тебя зовут? — Вдруг тихо спрашивает она.
— Саша, а тебя? — Так же отвечаю ей.
— Кристина. — Отстраняется девушка.
Смотрим друг на друга, и начинаем неуверенно смеяться. Снова обнимаемся, опять стоим молча. А я успеваю заметить, что сегодня моя подруга накрасилась, и выглядит очень красиво. А я даже ресницы не сделал, ноги не подбрил, да что там — голый её встретил.
— Так, всё, иди в кровать, сегодня у тебя выходной, а я буду за тобой ухаживать, и даже слышать ничего не хочу. — Строго говорит Кристина: — Посмотрим телек, поваляемся, ещё чем интересным может займёмся.
Целует меня в ухо, шлёпает по заднице, и отправляет в сторону комнаты. Сама берёт пакеты, и идёт на кухню. Молодец, хорошо, что купила какую-то еду, видимо догадалась что я с синяком на лице не пойду на улицу.
— Ой я дура, у тебя же голова болит, сейчас, подожди! — Вскрикивает она, заглядывая в комнату.
Через пару минут приходит со стаканом воды и таблеткой. Выпиваю, укладываюсь на разложенный диван, и включаю телевизор. Там идёт выпуск новостей. Снова неспокойно на Африканском континенте, правительство решило, что необходимо усилить военное присутствие в регионе — показывают разгрузку очередных самолётов и сотни новых единиц техники.
— Держи. — Говорит Кристина.
Рядом ставит табуретку, а на неё чай и пару тёплых круассанов. Снимает с себя чёрную юбку до колен, и свитер, плюхается рядом на диване. Вижу на ней чёрные чулки и трусики такого же цвета, сглатываю нервно. Но голова уже прошла, и хочется есть, поэтому беру осторожно круассан.
— Ну и как так вышло? — Спрашивает девушка.
Рассказываю ей про случай в торговом центре, сам время от времени жую и запиваю чаем. В новостях тем временем показывают какого-то генерала, прямо с передовой. Мужчина в полевой форме, лет сорок. Серые глаза, короткие волосы, греческое лицо и нос. Отвечает на вопросы, но за его спиной вижу лишь выжженную землю — всё чёрное, в рытвинах и воронках. Только где-то на горизонте видно непонятный дымок, и вроде бы группу каких-то строений. Но вот с неба бьёт толстый красный луч, и больше ни строений, ни дымка уже не видно.
— …миротворческая операция идёт полным ходом, заодно вот, как можете видеть — испытали орбитальный ударный комплекс. Скоро местным вообще нечего будет бояться, я уверен… — Улавливаю слова военного.
— В общем так и получилось. — Заканчиваю свою историю после паузы.
— Да, козёл он оказался. — Жалеет меня девушка, целуя в щёку. — Хорошо, что не убил, надо радоваться.
— Да нет, нормальный мужик, удар у него поставлен, на автомате мне заехал. — Пожимаю плечами: — С головой просто не дружит чуть-чуть.
— Ой подруга, влюбилась что ли?! — Наигранно спрашивает Крис: — Или ты из этих, которые любят, когда их бьют?!
— Да нет! — Возражаю я: — Не нужен мне этот Саша.
— А что же нужно? — Спрашивает тихо.
Её рука переворачивает меня на спину, потом нежно пальчиками гладит лицо и губы. Пытается указательный засунуть мне в рот — не сопротивляюсь, и осторожно его посасываю. Девушка убирает медленно руку и целует, а сама лезет мне в трусики.
— А-а-ах. — Тихо издаю я стон.
Её мокрый от моих слюней палец что-то делает, и мне приятно, дико приятно. Потом она решает пойти дальше, но останавливается и удивлённо говорит:
— Так ты девочка?!
— Эй, ты чего прекратила! — Возмущаюсь я: — Ну да, девочка, а что?
— Такая красивая и одинокая. — Целует мне лицо, шею, грудь: — И всё ещё чистая, только моя, как это странно.
«Только моя» — вот это мне не понравилось. С Машей тоже начались неприятности, когда она сказала: «Только мой», и чем потом всё это закончилось. Девушка возвращается, обнимает меня, говорит:
— Ты хоть в зеркало смотрелась, подруга?
— Что не так? — Не понимаю я. — Синяк страшный?
— Нет, синяк заживет, я про другое — ты же красавица. — Она целует мне синяк, очень нежно, опять тело начинает трясти и мурашки бегут по коже. — Кожа такая идеальная, ушки очень красивые, странненько, но красивенько.
Она прикусывает верхушку уха и облизывает его.
— Да брось ты, обычная. — Отнекиваюсь я.
— Нет, не обычная, а ещё и парня не было — куда это годится? — Она снова опускается вниз, к животу, целует и осторожно начинает снимать мне трусики: — Может я в следующий раз с парнем приду, устроим небольшую вечеринку на троих…
— Эм, не думаю, мне это не надо. — Говорю поспешно.
— Почему? — Смеясь, спрашивает Кристина, проводя языком по бедру.
— О-о-ох. — Выдыхаю я, вздрагивая: — Я не знаю, просто я пока не готова к таким отношением, в вирте мне хватает.
— Обещай, что подумаешь. — Она нежно целует меня прямо ТУДА. -В твоём вирте это совершенно не то, тебе нужно попробовать с мужчиной, в жизни.
Я всхлипываю, часто дышу, киваю головой.
— Я не слышу! — Смеётся девушка, и что-то делает языком и губами.
— Д-д-д-да, обещаю, что подумаю! — Наконец вскрикиваю я.
***
Лежим обнявшись, уставшие — оба неплохо так друг друга порадовали. Переключаю телевизор на американский канал, там тоже новости, и тоже из Африки. Говорит уже не наш, а их генерал, тоже прямо с фронта. Видимо они проводят свою «миротворческую операцию» в другой части континента. Но за его спиной тоже всё чёрное и ровное, никаких мирных жителей и строений не вижу — только пепелище. С неба тоже бьют лучи, чаще чем у нас — но синие и гораздо тоньше.
— И кто там будет жить в мире, если они всех перебьют? — Задумчиво спрашиваю я.
— Да брось ты, какая нам разница, выключи эту ерунду. — Говорит Кристина, зевая. — Пошли лучше в душ, мне уходить скоро.