В центральном святилище боспорского города Китея Афродиту тоже чтили в ее морской ипостаси; поэтому ей приносили в дар раковины, устрицы, мидии и убивали во время жертвоприношений морских чаек[215]. А в Пантикапее на праздниках бога морей Посейдона вспоминали также Афродиту в ее морской ипостаси (КБН. 30).
Поклонники Афродиты носили перстни с ее изображением; их обязательно надевали при торжественных нарядах, в которых шли на праздники богини. Несколько подобных перстней с резными инталиями обнаружены в боспорских некрополях[216]. Серебряный перстень IV в. до н. э. с изображением Афродиты вместе двумя эротами, найденный в женском погребении[217], а также ряд посвятительных граффити IV—II вв. до н. э.[218] указывают, что в Херсонесе также проводили праздники этой богини. Возможно, в эллинистический период херсонеситы построили храм Афродиты, но определенное свидетельство о таком храме сохранилось лишь для римского времени (IPE I2. 440).
В конце II—I в. до н. э. праздники Афродиты на Боспоре становились все менее значимыми; на какое-то время их вообще перестали справлять даже в Апатуре, ставшим, по словам Плиния (NH. IV, 18), почти заброшенным, а в Кепах святилище богини лежало в руинах. Вероятно, исчезновению этих праздников способствовала деятельность Митридата Эвпатора, который ввел на Боспоре новый календарь и тем самым изменил всю систему главных местных праздников, сделав ее аналогичной существовавшей в Понте и Вифинии[219]. Ближайшие преемники Митридата на Боспоре также были родом из Понта и продолжали поддерживать новую систему праздников. Положение изменилось в I в. н. э.; тогда святилище Апатур возродилось и просуществовало до конца античности[220], а прежние праздники Афродиты вновь появились и в других боспорских городах, о чем свидетельствует надпись из Гермонассы о восстановлении портиков святилища Афродиты Апатуриады (КБН. 1045).
Эпиклеза Афродиты Апатура встречается не только в боспорских надписях, но и в посвятительных граффити Борисфена и Ольвии[221], что указывает на существование в милетских колониях Северного Причерноморья праздника Апатурий. Его отмечали афиняне и почти все ионийцы; Геродот (I, 147) писал, что из ионийцев лишь жители Эфеса и Колофона не празднуют Апатурии. В милетском календаре месяц Апатурион приходился на октябрь – ноябрь, поэтому праздник с соответствующим названием в Северном Причерноморье справляли осенью, ведь здешние милетские колонии пользовались календарем метрополии[222].
Название праздника Апатурии первоначально, по-видимому, означало «совместный общий праздник отцов фратрии»[223]. Можно с большой долей вероятности предположить, что принятое у ионийцев деление общества на родовые филы, внутри которых выделялось несколько фратрий (братств), существовало также в полисах Северного Причерноморья по крайней мере в начальный период их жизни. Сохранились сведения о филах в некоторых милетских колониях; например, в Истрии названия фил совпадали с милетскими[224]. Все члены фратрии полагали, что они происходят от одного предка. В классический период фратрии стали утрачивать свое политическое значение, но сохраняли роль организации граждан по родственному и религиозному принципу. Некоторые праздники, в том числе Апатурии, каждая фратрия отмечала по отдельности, а на многие государственные торжества фратрии или целые филы выделяли своих представителей на праздничные агоны; чаще всего состязались хоры, составленные из детей и взрослых граждан, принадлежавших к разным филам.
Проведение Апатурий давало повод для ежегодных встреч всех членов фратрии, которые могли жить в разных частях государства. О том, как проходил праздник, известно в основном по его описаниям в Афинах[225]. Там Апатурии справляли осенью в месяце Пианепсионе в течение трех дней. Сначала члены фратрии собирались на совместную праздничную трапезу, а на другой день совершали жертвоприношения. Последний день посвящался детям и подросткам, отцы представляли фратрии детей, родившихся в законном браке после предыдущих Апатурий, и каждый совершал жертвоприношение по определенным для данной фратрии правилам. В таких случаях обычно приносили в жертву овцу или козу, а затем вносили имя ребенка в особые списки; они служили основанием для официального принятия мальчика в равноправные члены братства после совершеннолетия, когда его вновь представляли фратрии и совершали традиционное жертвоприношение. Если кто-нибудь оспаривал законность происхождения ребенка и протестовал против его членства в фратрии, то этот человек отводил от алтаря жертвенное животное, и путем голосования решалось, можно ли внести данного ребенка в список.
216
217
223